Чародей

– В своих действиях рыцарь руководствуется честью, – сказал я, – а не страхом.

– Вы и раньше говорили нечто подобное.

– Я буду повторять это снова и снова, при каждом удобном случае. Одного понимания недостаточно. Это должно стать частью твоего существа. Почему ты боялся, что тебя выпорют?

– Теперь уже не выпорют. Я все объясню, но сперва мне нужно сказать вам еще одну вещь. Я рассказал граф-маршалу о нашем путешествии в Йотунленд. Как мы тронулись в путь, как вы присоединились к нам позже. Как вы с сэром Гарваоном спустились вниз с перевала, чтобы сразиться с напавшими на нас великанами. О событиях в Утгарде. В общем, обо всем, что знал.

– Ты сказал граф-маршалу, кто убил короля Гиллинга?

Вистан помотал головой:

– Нет. Я же сам не знаю. Я сказал, что, по моему мнению, это сделал Шилдстар или один из его сподвижников, поскольку я действительно так думаю. Но я не уверен. Значение имеет то, что я сообщил граф-маршалу о вас. Я сказал, что Тауг своими глазами видел, как вы погибли, но тем не менее вы вернулись, чтобы помочь нам. Я рассказал все, что знал, и он заставил меня поклясться в правдивости отдельных моих слов: во-первых, насчет вас, а во-вторых, насчет королевы Идн, ведущей сюда сотню великанш. Я воздел меч к Скаю и поклялся, как он требовал, а он сказал, что великанши-то и станут своего рода пробным камнем моей честности, – мол, когда они придут, он убедится, что я говорил чистую правду, и тогда возьмет меня на службу. В общем, он знает все. Все, что мне известно о Йотунленде.

Я кивнул.

– Он знает о Тауге и Этеле; о том, как леди Линнет заплутала в лесу и случайно забрела в Эльфрис и как вы явились туда, а также сэр Гарваон и сэр Свон. Он уже знает, что вы можете читать ту книгу. – Вистан судорожно сглотнул.

– Разумеется, он знает. Но может ли и он тоже читать ее? Вот в чем вопрос.

– Думаю, может. Он бы не хранил у себя такую книгу, когда бы не мог прочитать, верно ведь?

– Конечно хранил бы. Книги представляют собой великую ценность. Переписчик тратит многие годы на переписку одной – и кто знает, какие ошибки он допустит по ходу дела? Любая книга высоко ценится, и чем древнее копия, тем она ценнее. Если сам граф-маршал не может прочитать книгу, он наверняка надеется найти кого-нибудь, кто сумеет.

Вистан снова кивнул:

– Я постараюсь прояснить этот вопрос.

Он навел меня на мысль провести еще одну проверку, и я позвал Ури. Она выступила из огня, тоненькая и совершенно обнаженная. Вистан воспринял появление Ури более спокойно, чем я ожидал, и старался не смотреть на нее – или, во всяком случае, ей в лицо, когда она говорила. Она, всегда очаровательная, той ночью казалась обворожительнее, чем когда-либо прежде: тоненькая и гибкая как тростинка, невыразимо изящная в каждом своем жесте, ярко светящаяся. В скором времени я понял, что, потеряв всякую надежду соблазнить меня, она направила все свои усилия на Вистана. Тогда я велел Вистану удалиться.

Уже положив руку на дверной засов, он на мгновение замялся:

– Есть еще одно. Я скажу вам, когда вернусь обратно, ладно?

– Я уже лягу спать. Говори сейчас.

– Я велел внести ваше имя в списки участников многих состязаний турнира, сэр Эйбел. Я знал, что вы пожелаете выступить на нем, и потому разыскал помощника герольдмейстера, назвался вашим оруженосцем, и он записал вас. Вот почему я сказал, что они выпорют меня, коли вы не возьмете меня обратно.

– Что они и сделали бы, безусловно. Однако ты поступил правильно. Какие именно состязания?

– Лук, алебарда, рыцарский поединок и рукопашный бой.

– Ты сказал «многих состязаний». Всего четыре?

– По стрельбе из лука на самом деле проводятся два состязания. Верхом и пешим.

Я кивнул и знаком велел Вистану удалиться.

Как только дверь за ним закрылась, Ури повалилась на колени и взмолилась о пощаде. Я заставил ее встать и сказал, что еще не решил, следует ли мне сохранить ей жизнь. Это была ложь: я не имел ни малейшего намерения убивать Ури, но счел нужным немного подержать ее в неведении, для ее же пользы.

– Я всегда любила вас, господин. Больше, чем Баки. Больше, чем… чем кто бы то ни было.

– Больше, чем королева моховых эльфов Дизири?

– Д-да, господин. Больше, ч-чем она.

– Хотя она никогда не предавала меня.

– Она не б-была рабыней С-сетра, господин. А я была.

– Баки тоже была рабыней Сетра.

– Д-да. – Она избегала моего взгляда.

– Когда Баки сломали позвоночник, ты не привела меня к ней, чтобы я исцелил ее.

Она вытянулась передо мной в струнку:

– Другие привели вас, господин, но вы не исцеляли Баки. Это сделал мальчик. Не этот мальчик. Другой.

– Тауг. Я хочу попросить тебя о трех вещах, Ури. Если ты выполнишь мои просьбы, я пощажу твою жизнь. Но никак не иначе. Ты меня понимаешь? Две мои просьбы суть простые вопросы, и тебе не составит труда ответить на них.

– Я ваша рабыня, – поклонилась она.

– Первый вопрос. Почему ты пришла, если знала, что я могу тебя убить? Ты не могла больше оставаться в Эльфрисе?