Чародей

Нефер помчался по террасе, принуждая лошадей бежать во весь опор, пытаясь отыграть у преследователей хотя бы несколько ярдов. Здесь Крус в полной мере искупил свои ошибки у мишеней для копий: его огромная сила несла их и вдохнула новое дыхание в Дов. Они достигли края пропасти и помчались вдоль него, так близко, что мелкие камешки, подброшенные колесами, вылетали в пустоту. Хотя Крус был с краю, ближе всех к пропасти, он не сбился с шага, но, натягивая упряжь, мчался во весь дух. Нефер приободрился.

– Мы все еще успеваем проехать мост, прежде чем они догонят нас, – крикнул он на ветру.

– Вперед, Крус! Вперед, Дов.

Нефер посмотрел вперед и увидел на краю пропасти высокую, сразу узнаваемую фигуру Таиты. Он смотрел через пропасть на цели для стрельбы из лука на другой стороне и не оглянулся, когда они подъехали сзади и спрыгнули с колесницы.

Накануне вечером Таита предсказал: «Если будет дуть западный ветер, стрельба из лука и пересечение пропасти определят заключительный результат. Я буду ждать вас там».

Они взяли с полок луки и колчаны со стрелами и, оставив лошадей на попечении ожидавших конюхов, поспешили присоединиться к Таите на краю утеса.

– Мы потеряли время на метании копий, – мрачно сказал ему Нефер, натягивая тетиву на большой военный лук: уперев один конец в землю между ногами и всем весом налегая на другой, он старался согнуть его.

– Крус был слишком нетерпеливым, – сказал Таита, – и вы тоже. Но нет никакого прока оглядываться. Смотрите вперед! – Он указал через глубокую пустоту туда, где были установлены мишени на легких бамбуковых стойках.

Как и для метания копий, мишеней было пять – пять надутых свиных пузырей, привязанных к крестовинам стоек льняной бечевкой. Их разделяло достаточное расстояние, чтобы стрела, пущенная в одну мишень, не могла случайно поразить другую. Бечевка, удерживавшая их, длиной в два локтя, что позволяло им свободно двигаться. Легкие как воздух, они подскакивали на западном ветру, непредсказуемо взлетая и ныряя.

Огромное открытое пространство между испытуемыми и мишенями едва позволяло точно оценить расстояние до цели, а западный ветер кружил и вихрился по утесам. Сила и направление ветра, которые они чувствовали на этой стороне пропасти, на другой стороне были другими, и это влияло на полет стрелы ни меньше, чем на мишени.

– Каково здесь расстояние, отец? – спросил Нефер, вытягивая из колчана длинную стрелу. Рано поутру Таита уже отмерил шагами на этом краю пропасти одну сторону прямоугольного треугольника. Затем при помощи странного устройства и колышков и веревочек на доске он измерил угол, противолежащий мишеням на другой стороне. Он использовал эти измерения, чтобы непостижимым для Нефера образом вычислить ширину пропасти.

– Сто двадцать семь локтей, – сказал сейчас Таита. Эти сведения Нефер добавил к собственным вычислениям скорости и направления ветра, когда занял позицию на осыпающемся краю утеса. Мерен пошел вслед за ним с более легким кавалерийским луком в руке.

– Именем Гора и богини, – помолился Нефер, – начнем! – Они выстрелили одновременно.

Стрела Нефера пролетела над крестовиной стойки, слишком высоко и далеко. Стрела Мерена взлетела против ветра под более крутым углом. Когда в верхней части своего пути она замедлила полет, ветер подхватил ее и отклонил влево, и почти на пределе дальности она достигла зыбкой линии свиных пузырей. Она точно ударила в среднюю мишень, и они услышали хлопок, когда пузырь лопнул и исчез будто по волшебству.

Послышался радостный крик зрителей, и судья громко возвестил попадание, но Мерен пробормотал, накладывая на тетиву другую стрелу:

– Просто повезло.

– Я приму любое везение, сколько его есть в твоем колчане, – сказал ему Нефер. – Бак-хер, брат. Бак-хер.

Они натянули луки и вновь выстрелили, и на этот раз стрела Мерена упала, не долетев, и загремела о камни утеса. Нефер на половину локтя промазал по пузырю справа и проклял Сета за насланный им ветер.

В отличие от копий правила Красной Дороги не ограничивали число стрел, которые разрешалось использовать. Единственным условием было то, что испытуемым предписывалось с самого начала везти их на колеснице, поэтому возникала зависимость между весом и количеством. Они привезли по пятьдесят стрел, но каждая длинная стрела Нефера весила как полторы стрелы Мерена.

Они стреляли и промахивались, стреляли вновь и снова промахивались. Таита наблюдал за ветром и полетом каждой стрелы. Он собрал вокруг себя все свое могущество, чтобы ощутить силу и стремительность предательского ветра. Он почти видел его, его ток и силу, будто струи в чистом потоке воды.

– Целься в одну точку мишени! – приказал он Неферу. – Но жди моей команды.

Нефер до отказа натянул лук, и хотя каждый мускул его правой руки дрожал от напряжения, он удерживал его.

Таита читал ветер, стал частью его, чувствовал его в глубине своего существа.