Чародей

Затем караванщик приказал принести для царских жен носилки с креслами. Царицам помогли усесться, и команда рабов перенесла их. Когда они достигли противоположного берега, произошла очередная заминка и суматоха: одна из повозок с казной, потеряв колесо, преградила дорогу. В довершение этих неприятностей, рабы, которые перенесли Гесерет, допустили, чтобы вода потекла по ее ногам и намочила сандалии. Гесерет настояла, чтобы их тотчас наказали, и удары кнутов надсмотрщиков и вопли негодяев добавили шума.

Но за всем этим гамом Мерикара вновь услышала свист соловья, на этот раз близко и на этой стороне реки.

– Не подведи, – сказала она Мише.

– Моя жизнь принадлежит вам, госпожа, – ответила девушка, и Мерикара поцеловала ее.

– Ты это часто доказывала, и я никогда не забуду этого. – Она отвернулась от Миши и спокойно пошла в темноту.

Только Гесерет обратила на нее внимание.

– Куда ты, Мерикара?

– Утопить злых духов, – ответила Мерикара словами из их детства. Гесерет пожала плечами, поднялась в свой паланкин и задернула занавески.

Как только Мерикара отошла от дороги, она остановилась и сама кое-как изобразила птичий свист.

Почти сразу же крепкая рука сомкнулась на ее предплечье, и брат прошептал ей на ухо:

– Умоляю, перестань, малышка, ты распугаешь всех соловьев отсюда до Беер-шебы.

Она обернулась, обхватила руками его шею и крепко обняла, слишком взволнованная, чтобы говорить. Он осторожно разжал ее объятия, взял за руку и повел по темному берегу реки. Он шел быстро и, казалось, видел в темноте не хуже леопарда, поскольку не спотыкался и шел уверенно. Он не разговаривал, а лишь шептал предупреждения, когда впереди на тропинке была яма или препятствие. Мерикара шла с ним вслепую. Когда, как ей показалось, прошла половина ночи, Нефер остановился, чтобы дать ей отдохнуть.

– Миша знает, что делать? – спросил он.

– Она будет держать занавески в паланкине закрытыми и говорить всем, кто спросит, что я сплю и не хочу, чтобы меня тревожили. Никто не узнает, что я ушла.

– До завтрашнего привала, – сказал он. – Времени у нас ровно столько, чтобы бежать. Ты готова? Нам нужно перейти реку здесь.

Он легко поднял ее и понес, и Мерикару поразило, каким сильным он стал. Она была в его руках как кукла. Нефер поставил ее на противоположный берег, и они пошли дальше.

Через некоторое время Мерикара потянула его за руку.

– Откуда этот ужасный запах? – Она закрыла рот рукой.

– Это – ты, – сказал он. – Или, по крайней мере, та, что займет твое место.

Прежде чем он договорил, в звездном свете на тропинку перед ними вышли две темные фигуры, и Мерикара тихо охнула от испуга.

– Это всего лишь Таита и Мерен, – заверил Нефер. Они повели ее в рощицу, где их скрывала плотная завеса покрытых листвой веток, и Мерен открыл дверцу фонаря, который нес. Мерикара вновь охнула, увидев в слабом желтом свете нечто ужасное, растянувшееся на земле. Это был труп, но так страшно искалеченный, что было трудно сказать, мужчина это или женщина.

– Теперь быстрее! – сказал Нефер. – Отдай мне все свои драгоценности и одежду.

Мерикара разделась донага и все отдала Неферу. Таита дал ей небольшой узел запасной одежды – тунику, набедренник и сандалии – взамен ее собственных.

Нефер встал на колени рядом с трупом и надел на шею мертвой девушке нити ожерелий, а на кости ее пальцев и запястья кольца и браслеты. Он не мог надеть набедренник Мерикары на толстые ноги, поэтому разорвал его в клочья и выпачкал в грязи, затем уколол себе большой палец острием кинжала и накапал на тонкую ткань свежей крови. Совсем близко раздались визг и смех стаи голодных гиен.

Мерикара содрогнулась.

– Они почуяли труп.

– Они оставят достаточно свидетельств, чтобы убедить Нага: тебя съели дикие звери. – Он поднялся. – Теперь нам пора.

Колесницы ждали их чуть выше по течению. Нефер не хотел оставлять следы слишком близко к телу мертвой девушки. Втянув сестру на площадку рядом с собой, он посмотрел на восток.

– Утренняя звезда, – сказал он спокойно. – Через час будет светло. Нам следует наилучшим образом использовать оставшиеся часы темноты.

Когда в небе позади них забрезжил рассвет, подобный букету роз и мимозы, они уже были на полпути к краю плато, и впереди внизу расстилалась пустыня.