Чара силы

Жеребец отозвался ржанием. У его ног валялось несколько затоптанных змей. Получив свободу, он ткнулся носом в грудь хозяину и закрыл глаза. Его золотистое тело сотрясала дрожь.

— Успокойся, успокойся, друг, — нежно говорил Даждь, поглаживая гриву Хорса. — Мы снова вместе. Разве я мог тебя оставить?..

— Друзья, — воскликнул он, — разбирайте лошадей и возвращайтесь к остальным. Все богатства Ехидны — ваши! Агрик, а нам надо собирать вещи да в путь!

Отрок радостно кивнул и бросился выполнять приказ.

— Великое солнце! — вдруг перекрыл шум жизнерадостный вопль. — Глазам своим не верю! Ну‑ка обернись! Сварожич, ты?

Даждь вздрогнул, оборачиваясь.

В дальнем конце зала оставалась запертой еще одна ниша. В полутьме казалось, что там шевелится нечто бесформенное, но вот к решетке прижалось сияющее улыбкой лицо молодого мужчины с бесшабашными веселыми глазами, и Даждь ахнул:

— Ты, Гамаюн? Ты?

— Я! — радостно завопил тот. — Меня что, никто освобождать не собирается? Тут крысы здоровые, а я, сам понимаешь, их не жалую!.. Ну, будь человеком! Чем я хуже других?

Он продолжал выражать свое возмущение, и Даждь поспешил вырвать ключи у Агрика.

— Я сейчас, — заторопился он.

— Понимаю, мы с тобой никогда друзьями не были, — тем временем трещал Гамаюн, — даже более того, считалось, что я должен тебя ненавидеть из‑за матери и Велеса, а ты — меня, но уж доведи дело до конца! Кроме того, я тут не один!

Он так шумел, что Даждь поспешил отпереть его, но, услышав последние слова Гамаюна, остановился.

— Как не один? — опешил Даждь. — И Сирин?..

Сварожич не был уверен, что ему хочется освобождать ее, даже если таков обычай победителя, но Гамаюн решительно замотал головой.

— Нет, — весело сообщил он. — В этой клетке я один. А если ты меня отопрешь, я скажу, кто тут еще есть. Это близко, но пока не откроешь…

— Да, пожалуйста! — Даждь чуть не силой сорвал замок.

Вопли Гамаюна привлекли внимание остальных людей, и это не радовало Даждя. На их глазах из клетки выбралась пыльно–серая птица с голубыми перьями. Голова, шея и голые плечи ее были совершенно человеческими. По росту Гамаюн был лишь на голову ниже Даждя и настолько же выше Агрика. Откинув со лба лохматую челку, Гамаюн оглянулся на застывших в испуге людей и жизнерадостно улыбнулся, подмигивая всей компании. Это заставило многих отшатнуться в суеверном ужасе.

— Ничего, еще полетаем! — счастливо воскликнул Гамаюн и приятельски хлопнул Даждя крылом по боку. — Представь меня твоим друзьям, или я сам назовусь!

Люди при этом попятились, а кое‑кто и вовсе поспешил исчезнуть.

— Видишь, что ты наделал? — шепнул Даждь. — Что они обо мне подумают?.. И потом, ты мне кое‑что обещал!

— Да я теперь до конца жизни служить тебе готов! — пылко воскликнул Гамаюн, делая неловкую попытку преклонить колено. — Честно!.. А это… Там еще один зверь сидит, только ты в него не поверишь — ты ж его не видел никогда. Пошли, покажу!

Гамаюн вперевалочку бодро затрусил по коридору, помогая себе крыльями.

— Э–ге–гей! — покрикивал он на бегу. — Не отставать!

Даждю больше всего на свете хотелось выдрать все перья из хвоста этого крикуна и балагура. Сколько он себя помнил, Гамаюн хорошо умел только разносить сплетни и передавать дурные новости. Поговаривали, что он был единственным, кто до сих пор поддерживал добрые отношения с изгнанником Велесом и упорно отказывался выдавать его местонахождение. Перун откровенно называл его Велесовым прихвостнем и потатчиком. Даждь мельком подумал, что там, в конце пути, Гамаюн выведет его к самому — Велесу. По натуре своей тот вполне мог оказаться в плену у Ехидны. И Даждь не был уверен, поднимется ли у него рука освободить Велеса.

Гамаюн, чуть не пританцовывая, вбежал в тупиковое расширение коридора и крылом указал вперед:

— Смотри! Ну как?

Даждь остановился. Перед ним была еще одна решетка, а за ней, гордо уставившись в пустоту, стоял белоснежный единорог. Это был Индрик.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

К тому времени как Даждь и Агрик выбрались на поверхность, большинство людей успели собрать сокровища, кто сколько мог, разобрать скот и лошадей и покинуть пещеру. Ведшие в поводу лошадей Даждь и его спутник увидели, что весь склон был усыпан людьми, которые спешили уйти восвояси. Особенно спешили те, что отстали — они первыми заметили своих освободителей и подняли тревогу. Люди бросились врассыпную.

Даждь обернулся на выбравшегося следом Гамаюна. Тот с независимым видом приводил в порядок грязное оперение, помогая себе лапами. Привалившись спиной к камням, он начал энергично чесаться, так что полетели перья.

— Линяю, — полуудивленно присвистнул он.

— Смотри! — Даждь указал ему на разбегающихся людей. — Как я теперь им докажу, что меня не надо бояться?

— А зачем? — Гамаюн перестал чесаться и теперь встряхивался. — Ты, хозяин, что, к ним на жительство собираешься? Да и разбежались они не все — мальчишка вон остался! — Он беззаботно кивнул на Агрика, который во все глаза смотрел на полуптицу, все еще не привыкнув к ее виду. Гамаюн заговорщически подмигнул ему: — Не робей! — И снова повернулся к Даждю: — Куда едем, хозяин?