Чапаята

Оборванную подпругу она починила тут же, в присутствии игуменьи, затем тщательно осмотрела сбрую, подтянула ослабевшие ремешки под дугой и перешла к следующим подводам. Хозяйским глазом проверила: все ли ладно, нет ли каких неполадок. Так и переходила от подводы к подводе. Кучера давно знали шорницу Дашу, доверяли ей, и, видя, как старательно прощупывает она каждый ремешок, благодарили.

Завершила Заглядина осмотр монастырского обоза и убедилась в правоте Сережиных слов: подвод на самом деле было ровно тридцать. В каждой тяжелый груз в ящиках.

— Можете отправляться, мать Манефа, — облегченно вздохнув, сказала Даша. — Гужа вся проверена и залатана. Поезжайте с богом.

— Спасибо, Дашенька, — ласково ответила игуменья и протянула ей медный подсвечник со свечой и деньги. — Возьми на память. Помолись за нас, за удачу в дороге дальней.

— Помолюсь, непременно помолюсь…

Когда Даша с подсвечником в руках покинула монастырские стены и на полпути к дому оглянулась назад, то увидела, что подводы с монашками уже выезжали из ворот и сворачивали на проселочную дорогу.

Красноармеец Иштыков поджидал Дашу у крыльца.

— Ну как?

— Все в порядке, — ответила Даша. — Обоз с золотом тронулся в путь. А мне за хорошую работу мать Манефа самолично во какой подсвечник преподнесла. Молиться за ее благополучие буду.

— И ты еще смеешься?! — не на шутку осерчал Иштыков. — Тебе же от Чапаева задание — остановить обоз. А ты…

— Когда чапаевский отряд сюда прибудет? — спокойно спросила Даша.

— С минуты на минуту. Не могла чуток придержать! А теперь ищи ветра в поле!

— А зачем задерживать-то? Все подводы ровно через полчаса сами застрянут на дороге. Берите золото голыми руками!

— Каким образом застрянут? По божьему велению?

— Не по божьему, а по моему хотению. Видишь, какой острый нож у меня? Острее бритвы. Так вот я этим самым ножом не только у тройки игуменьи, но и у всех прочих лошадей незаметно гужу надрезала — ровно столько, чтобы обозники без подозрений могли тронуться с места и проехать не более получаса.

— А ты верно рассчитала? Не сорвется дело?

— Нам ли, шорникам, ошибаться. Вот увидишь. Главное, чтобы твои конники не подкачали.

— Мои-то не подкачают, вовремя прискачут. А вот твоя гужа… Эх, Даша, провалишь операцию…

Иштыков не договорил, махнул рукой и побежал со двора встречать чапаевский отряд.

А вечером снова явился к Даше Заглядиной. Лицо сияло, как ясное солнышко. С радостью сообщил, что операция завершилась успешно. Обоз с золотом, застрявший в пути из-за неполадок в гужевом хозяйстве, угодил в руки чапаевцев. Игуменью Манефу возвратили в монашескую келью, и она теперь сидит там, как в темнице, под надзором часового. А золото отправили в надежное место — в советский банк. Оно стало народным достоянием.

— Ну и хитра же ты, Даша! — похвалил Сергей. — Вокруг пальца саму мать-игуменью обвела. Тебе на роду написано разведчицей быть!

— С полным моим удовольствием! Здешние места мне хорошо знакомы. И люди вокруг свои. В каждом хозяйстве — мои хомуты и уздечки. В случае чего есть на кого опереться. Так и передай Чапаеву — хочу в разведчицы!

То ли по ходатайству Сергея Иштыкова, то ли само собой так получилось, только стала Даша разведчицей. Как-то ее направили обследовать дом купца первой гильдии Попова. Он удрал к Колчаку, а вместо себя оставил в хозяйстве приказчика. Странно вел себя приказчик: слухи лживые против Советской власти распускал и собирал по ночам в доме каких-то людей для тайного разговора. В купеческом особняке Даше доводилось бывать и прежде — чинила сбрую, а теперь явилась с обыском. В конюшне, за колодой, обнаружила пять пудов серебра, а в сарае, в ворохе сена, — целый склад оружия, увесистый рулон мануфактуры и кипу листовок, призывающих к борьбе с большевиками.

Однажды вместе с чекистами отправилась Даша на базар ловить спекулянтов, а поймала двух переодетых в крестьянскую одежду белогвардейских лазутчиков.

Но чаще всего посылали ее за хлебом для красноармейцев. Плохо было тогда с питанием, а у Даши глаз наметан, могла точно определить, где кулацкий хлеб спрятан. Приведет чапаевцев во двор или на огород к богачу и скажет: «Здесь копайте!» Начнут копать — и точно: мешки с мукой не где-нибудь, а именно в указанном месте зарыты. Таким образом сотни пудов муки и зерна были направлены в красноармейские полки из подземных хлебных хранилищ купцов Рычкова, Балбошина, Латынцева, Дворникова, Хомякова и других толстосумов.

Красноармейцы удивлялись: откуда у шорницы такое чутье? А секрет был прост. Кулацкие замашки ей были хорошо известны. К тому же крестьяне по знакомству сообщали ей обо всем подозрительном.