Чапаев и Пустота

Не успели стихнуть эти слова, как сидящие вокруг костра вдруг услышали доносящиеся со всех сторон петушиные крики. Если вдуматься, это было очень странно, потому что кур и петухов в округе не водилось со времен ХХ съезда. Тем не менее кукареканье раздавалось вновь и вновь, и эти древние звуки заставляли думать о страшном – не то о колдовстве и чертовщине, не то о прорвавшихся к Москве конных дудаевцах, мчащихся по степи со «Стингерами» наперевес и орущих петухами, чтобы пустить военную разведку по ложному следу. В пользу последнего предположения говорило то, что крики всегда прилетали по три сразу, а потом наступала короткая пауза. Это было очень загадочно, очень. Некоторое время все зачарованно вслушивались в эту забытую музыку, а потом крики не то стихли, не то до такой степени слились с фоном, что перестали вызывать интерес. Сидящие вокруг костра, верно, подумали – мало ли чего не бывает под грибами? И разговор возник вновь.

– Ты мне все мозги компостируешь и компостируешь, – сказал Шурик. – Чего, не можешь прямо сказать, как им стать?

– Я же тебе объяснял: если бы им как-то стать можно было, все бы перлись давно. В том то и дело, что единственный способ стать этим четвертым – это перестать становиться всеми остальными.

– Это что, никем надо стать?

– Никем тоже надо перестать быть. Надо одновременно никем не становиться и перестать быть никем, понял? И сразу как вставит, как попрет! Только ойкнуть успеешь. И навсегда.

Колян тихо ойкнул. Шурик покосился на него. Колян сидел неподвижно, как окаменевший. Его рот превратился в неподвижную треугольную дыру, а глаза, казалось, повернулись вовнутрь.

– Ну ты нагрузил, в натуре, – сказал Шурик. – Сейчас крыша поедет.

– А пусть поедет, пусть, – нежно сказал Володин. – Зачем тебе эта крыша нужна?

– Не, так нельзя, – сказал Шурик. – Если у меня крыша поедет, ты тогда тоже без крыши останешься.

– Это как? – спросил Володин.

– А ты вспомни, кто у тебя крыша. Это мы с Коляном и есть. Верно, Колян?

Колян не отвечал.

– Эй, Колян! – позвал Шурик.

Колян опять не ответил. Он сидел у костра, выпрямив спину и глядя прямо перед собой, но, несмотря на то что прямо перед ним сидел Шурик, а чуть левее – Володин, было ясно, что смотрит он не них, а именно в никуда. Но самым интересным было не это, а то, что над его головой появился уходящий далеко ввысь столб света.