Чан Кайши

Столкновения между коммунистическими и гоминьдановскими войсками, то и дело возникавшие во время Второй мировой войны, обострились накануне ее завершения в связи с вопросом, кому, где и когда принимать капитуляцию Японии. 11 августа 1945 года, то есть еще за три дня до заявления микадо о прекращении сопротивления, командующий войсками компартии Чжу Дэ издал приказ о наступлении на всех фронтах — для того, чтобы «быть готовыми принять капитуляцию». В ответ Чан Кайши приказал коммунистам «оставаться на своих позициях вплоть до получения инструкций», а 14 августа пригласил Мао Цзэдуна приехать в Чунцин на переговоры. Мао на приглашение ничего не ответил, а вот по поводу приказа «оставаться на своих позициях» 16 августа вместе с Чжу Дэ направил Чану радиограмму, потребовав отменить этот приказ и «признать ошибку».

Ситуация благоприятствовала коммунистам, поскольку войска Чан Кайши, как мы помним, располагались далеко от районов, находившихся под оккупацией японцев, в то время как именно в тех районах, в японском тылу, и действовала компартия. Поэтому головной болью Чана стала быстрая переброска своих вооруженных сил в Северный, Северо-Восточный и Восточный Китай. Чан даже попросил Сталина задержать намеченную на 15 ноября 1945 года эвакуацию Красной армии из Маньчжурии, поскольку американцы могли начать оказывать ему помощь в переброске войск только с октября 1945 года.

20 и 23 августа Чан направил Мао еще два приглашения на переговоры. Но 23 августа войска Чжу Дэ в провинции Хэбэй оккупировали крупный город Калган, расположенный в 196 километрах к северо-западу от Бэйпина. На это генерал Хэ Инцинь, ответственный за все вопросы, связанные с капитуляцией, потребовал от японцев (!) вернуть этот город и удерживать его до тех пор, пока к нему не подойдут гоминьдановцы. Сделал он это в полном соответствии с той политикой, которую проводил в Китае генерал Макартур, получивший соответствующие инструкции из Вашингтона. «Нам было совершенно ясно, что, если мы скажем японцам немедленно сложить оружие и маршировать к морскому побережью, вся страна будет захвачена коммунистами, — вспоминал Трумэн в середине 1950-х. — Поэтому японцам были даны инструкции оставаться на своих местах и поддерживать порядок».

Однако американцы и гоминьдановцы не учли, что это только обострит и без того сложную ситуацию. Поэтому потребовалось прямое вмешательство Трумэна и Сталина, чтобы предотвратить широкомасштабную гражданскую войну. Ни новый хозяин Белого дома, ни хозяин Кремля, поддерживавшие в тот период союзнические отношения, никакого бурного конфликта в Китае не хотели, опасаясь, что он мог легко положить конец миру на всей планете. Миру, с таким трудом завоеванному.

В отличие от Рузвельта, правда, Трумэн уже не испытывал особых иллюзий ни в отношении Советского Союза, ни в отношении китайской компартии. По его признанию, «маленький сукин сын <Сталин>» понравился ему только при первой встрече, в июле 1945 года на Потсдамской конференции[119], поскольку показался «честным и чертовски умным». «Нас тогда волновало, вступит ли Россия в войну с Японией, — вспоминал Трумэн в начале 1946 года. — Конечно, позднее мы поняли, что нам там <в этой войне> Россия не нужна, и с тех пор русские были нашей головной болью». Да, Трумэн был знаком с информацией о «независимом от СССР демократе» Мао, поступавшей в Вашингтон от американских агентов спецслужб, дипломатов и журналистов, но при этом оставался большим прагматиком, нежели Рузвельт. Выходец из простой фермерской семьи, он не спешил верить всему, что говорили коммунисты. «Я никогда не принимал всерьез разговоры о том, что китайские коммунисты лишь “реформаторы-аграрии”», — вспоминал Трумэн в середине 1950-х. К тому же летом 1945 года разведчики в Вашингтоне, проанализировав донесения своих коллег из Китая, а также огромное количество другой литературы о китайской компартии, доложили ему: «Китайские коммунисты — это коммунисты… “Демократия” китайских коммунистов — это советская демократия…

Китайское коммунистическое движение — это часть международного коммунистического движения, финансируемого и руководимого из Москвы».