Читаем Чан Кайши полностью

В начале одиннадцатого утра 25 декабря Чана вновь навестил Чжоу Эньлай. Они договорились о том, что компартия перестанет нарушать единство страны, Красная армия Китая подчинится его (Чана) верховному командованию, а Чан в ответ прекратит свои антикоммунистические кампании. Чан пригласил Чжоу, как только тот «хорошо отдохнет», приехать в Нанкин для продолжения переговоров.

Чан Кайши выглядел откровенным. По словам Чжоу Эньлая, у него «действительно произошел сдвиг, и он был искренним». Правда, в глубине души Чжоу терзали сомнения, и он сожалел, что Чжан Сюэлян собирался отправиться в Нанкин вместе с Чаном. «Чжана отравили старые оперы, типа Ляньхуаньтао[67], — сказал Чжоу позже своим соратникам. — Он, как обезьяна, подражает некоему китайскому Робин Гуду, выказывая великое терпение и великодушие. Он не только отпустил мошенника, но даже признал свою вину!»

Между тем Т. В. Сун попросил Чжоу Эньлая переговорить с генералом Яном, чтобы тот не препятствовал освобождению генералиссимуса. «Он <Чан> дал ясно понять, что если не уедет сегодня, то вообще не захочет уезжать», — сказал Т. В. Сун. Чжоу тут же отправился к Ян Хучэну, и после долгих уговоров тот наконец согласился более не задерживать Чана. Перед отъездом Чан прочел Чжан Сюэляну и Ян Хучэну небольшую нотацию, но при этом признал и свои ошибки, дав им понять, что не держит на них зла.

Во второй половине дня Чжан Сюэлян, усадив Чана, Мэйлин, Дональда и Т. В. Суна в три машины, отвез их в аэропорт. На полной скорости машины въехали на взлетное поле и остановились перед самолетом Молодого маршала. Это был «боинг», за штурвалом которого сидел американский летчик Роял Леонард. Чжан занял место второго пилота, Мэйлин села на другое кресло в кабине, а Чан, Т. В. Сун и Дональд поднялись в салон.

Перед тем как сесть в самолет, Чан сказал Чжану:

— Вспыхни гражданская война до сегодняшнего дня, ответственность за нее лежала бы на вас, а если она возникнет после сегодняшнего дня, то ответственность буду нести я. Впредь я ни в коем случае не буду предпринимать карательные операции против коммунистов. Я признаю свои ошибки, вы же должны признать свои.

Пока он говорил, Мэйлин нетерпеливо ерзала в кресле.

— Вы готовы? — спросила она Леонарда по-английски, когда Чан наконец закончил разговор.

Летчик взглянул на нее и не смог скрыть восхищения. «Слева от меня… сидела одна из наиболее красивых китайских женщин, которую я когда-либо видел», — вспоминал Роял Леонард спустя несколько лет. Он кивнул головой.

— О’кэй! — крикнула разгоряченная Мэйлин. — Тогда давай убираться отсюда!

Было четыре часа пополудни, когда самолет взлетел.

В Лоян они прилетели через час двадцать. «Благодарю Всевышнего, что оберег меня», — записал Чан в дневнике. Отдохнув, на следующее утро все вылетели в Нанкин. Туда Чан Кайши, Мэйлин и Дональд полетели на личном «юн-керсе» Чана с немецким экипажем. Они приземлились в столице в 12.20 под взрывы петард и радостные крики многотысячной толпы, встречавшей их на аэродроме. Очевидец рассказывает: «На этот раз ни один полицейский не пытался выполнить указания городского начальства, запрещавшего <в обычное время> запуск петард. Все города вдоль Янцзы светились огнем».

Чжан же и Т. В. Сун на «боинге» Леонарда прилетели через два часа, и когда Чжан Сюэлян показался из самолета, толпа вскипела от ненависти. Солдаты и агенты секретной службы вынуждены были образовать живой коридор, чтобы дать возможность Чжану пройти. Иначе его просто растерзали бы. По лицу Чжана текли слезы, но он прошел сковь толпу с поднятой головой.

На выходе из аэродрома его тут же арестовали и препроводили в дом Т. В. Суна под охраной. 31 декабря 1936 года, нарушив все обещания, Чан Кайши отдал мятежного маршала под суд военного трибунала.

Ну что ж! Молодой маршал знал, на что шел, и действительно, подобно герою древности Юй Цюаню, пожертвовал собой. Еще 19 декабря в частном письме корреспонденту лондонской «Таймс» Дэвиду Фрэйзеру он написал, что готов последовать за Чаном в Нанкин, «если возможен беспристрастный и честный трибунал». «Я приму любое наказание, даже смерть», — заверял он.

31 декабря Чжан Сюэлян был приговорен к десяти годам тюрьмы и последующему понижению в гражданских правах на пять лет. До конца дней он считал, что от расстрела его спас сам Чан, простивший ему всё[68]. Однако на самом деле его не казнили благодаря энергичному заступничеству Мэйлин, которая и впоследствии проявляла о нем заботу: посылала деньги, одежду, медикаменты; и даже как-то, когда ее любимая собака ощенилась, отправила ему одного из щенков.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии