— Я думаю об этом непрестанно. В городе его нет, иначе я услышал бы разговоры о таком чуде, как белоголовый ребенок. Говорят, правда, что Полуденный Князь отдал приказ свозить к нему в зверинец всех диковинных детей, но тогда ты, сибилло, должен был бы повстречать на своем пути шурушетра с княжеским возничим.
— Сибилло не встречало шурушетра.
— А разве эти ваши шуру–муру‑как–там бегают только по дорогам? — спросила Таира, кутаясь в плащ, который накинул на нее Скюз.
— Они скользят не
— А кому понадобилось красть ребенка? — парировал Сорк.
— И все‑таки надо прежде всего убедиться, что принц не спрятан где‑то в городе, — твердо сказал Эрм.
— Ты лучше других знаешь этот город — как его там?..
— Его наименование — Жемчужный Орешник, а зовут его попросту Перловик. Что ж, во дворце спокойно, я недавно выносил оттуда усопшего в водяных корчах. У караван–озера никто не суетится, ничего не прячет, ничем не похваляется. Наши не удержались бы.
— Это точно, ваши таковские, — поддакнул шаман. — Да что там говорить, если в городе что‑то прячут, то, значит, собираются вывезти — иначе зачем? А на чем вывезешь, ежели уйдет последний обоз?
— А как насчет колдовских штучек вроде ковра–самолета? — подала голос что‑то очень уж молчаливая сегодня Таира.
— Неведомы сибилло такие словеса, неведомы. Нету ни чар, ни заклинаний, чтобы само летать!
— Дело серьезное, сибилло, — вмешался рассудительный Сорк, прекрасно видевший, что принцесса уже засомневалась в ведовских способностях этого явно провинциального колдуна. — Может, существует что‑то, чему ты не обучен? Вон ты говорил, что почувствуешь приближающуюся опасность, — а лазутчика проглядел?
Шаман обиженно засопел:
— Громобой–тунец летит быстрее молвь–стрелы, но он один на всю дорогу, и запрягать его может только сам Полуденный Князь. Кстати, отец его, Отногул Солнцеликий, дозапрягался…
— Что, попался зело кусачий тунец? — поинтересовалась девушка, на долю которой всегда выпадали самые рискованные вопросы.
— Молния попалась отменно злая, лиловая… вроде твоих глаз, царственная дочь! — это шаман расплачивался за недоверие к собственным способностям. — Приманить‑то ее Отногул приманил, а вот запрячь без сибилловой помощи не смог.
— А ты смог бы?
— Сибилло придает силу, а не проявляет суетность… Что же касаемо лазутчика, то уж больно черна эта башня, так и светится замогильным светом, глаза внутренние застит. Сибилло тут пораскинуло мозгами и решило, что негоже оставаться на запоганенном месте. Ежели ваш девятиглавый дом и впрямь летает, стоило бы убраться отсюда.
— А куда, уважаемый? — с надеждой спросила принцесса.
Старец поймал губами белую прядку, свисавшую от надбровных дуг до бороды, принялся жевать — то ли перебирал варианты, то ли просто держал паузу, набивая цепу каждому своему слову.
— Есть одно тайное место, куда ни один из нас не смеет ступить, — хлопнул себя по колену Лронг. Сибилло зло глянул на него: стало очевидно, что про это место он знал не хуже Травяного рыцаря. — Анделисова Пустынь.
— Пустыня? — переспросили сразу несколько голосов.
— Пустынь. Место отдохновения духов полуночи, — ворчливо пояснил шаман. — Зачарованный сад, куда не смеет ступить ни одна йога.
— Ага, — сказала Таира, — ботанический сад, вход по спецприглашениям. Но за садом ведь надо ухаживать? Или это делают безногие?
— У тебя в голове вместо мозга — шустрый зверек, — неодобрительно заметил явно компетентный в области анатомии рыцарь. — За садом смотрит Вековая Чернавка.
— Тоже из злыдней? — снова не удержалась девушка.
— Почему — тоже? Анделисы суть духи добра, последняя надежда страждущих и дарители сладостного успокоения безнадежным. Как был бы страшен последний отрезок жизни, если бы не упование на благость анделисов? Разве в твоем мире, дитя, конец жизни не озарен светлым чаяньем?
— Химиотерапией он озарен, но ваша цивилизация до этого не дошла. Вернемся к Чернавке. Это что, жрица?
— Фу, как не стыдно, дитя! Вековая Чернавка вкушает лишь ту малую толику пищи, которая необходима для поддержания сил. Готовится к тому часу, когда ее оставят одну. Надолго ведь не напасешься…
Джасперяне переглянулись: если с приближением холодов эти варвары откочевывали в более теплые места и бросали на произвол судьбы несчастную женщину, то у нее был мотив для похищения ребенка хотя бы в качестве выкупа за свою жизнь.
— Укажи, где этот сад! — тоном, не допускающим возражений, повелела принцесса.
— Это нетрудно сделать, — пожал плечами рыцарь. — Иди так, чтобы солнце светило тебе в правое ухо, пересеки Большую Дорогу Света, пройди весь город, и очутишься в поле ореховых пней. Тропинка, по которой ходит за провизией Вековая Чернавка, не широка, но протоптана основательно, не ошибешься.
— Разве ты откажешься сопровождать меня?
— К Анделисовой Пустыни? Но это — нарушение моего обета…