Чакра Фролова

– Да, – сказал Шаборевич, слегка прибрав свою злость, – деревне легче не станет. Но я просто наберу новых людей, и все дела.

Шнырь усмехнулся, и в лунном свете блеснула его фикса.

– Пока набирать будешь, время пройдет. А приказ-то не выполнен.

«Хитрый, гад, – мысленно чертыхнулся майор, – знает, что у меня положение безвыходное».

– Да еще и неизвестно, что потом с нами будет, – добавил Шнырь и испытующе посмотрел майору прямо в глаза, словно пытался прочитать в них ответ на свои сомнения.

Шаборевич выдержал этот взгляд, хотя на долю секунды ему показалось, что Шнырь успел прочитать в глазах майора то, что ему знать было не положено.

– На свободу с чистой совестью, – сухо ответил майор. – Вот что с вами будет.

И после паузы продолжил, понизив голос.

– Слушай, Шнырь. Давай начистоту. Голову мне, конечно, снимут, если я приказ не выполню. Но не убьют же. А так, пропесочат. Так что перетерплю. И какая тебе с того радость? А вот если вы сейчас в отказ пойдете, мне, хошь не хошь, придется вас здесь закопать. Ты – мужик сообразительный. Вот и думай, что тут выгоднее: верная смерть прямо здесь или всего лишь риск быть убитым там.

И майор мотнул в сторону деревни.

Шнырь задумчиво пожевал губами.

– Ну, а немецкие-то волыны брать можно? – спросил он. – В качестве трофея.

– Хоть японские. Что возьмете, ваше. Мне вообще все равно, что вы с немцами делать будете. Хоть на кол сажайте. Мне деревня чистой нужна.

Шнырь несколько секунд подумал, затем обернулся к остальным уголовникам.

– Ладно, братва. Нишкни. Цапаем, что дают, а у немчуры берем остальное. Меньше базара, больше дела.

– Ну да! – фыркнул чернявый уголовник по кличке Карась. – А немцы, поди, ждут не дождутся, чтоб свои шмаеры за здорово живешь подарить.

– На то и щука, чтоб карась еблом не щелкал, – ответил Шнырь, и уголовники поддержали его каламбур дружным гоготом.

Майор облегченно выдохнул.

– Слушай мою команду, – сказал он, обращаясь ко всем. – Даю пять минут на перекур, как договаривались. После начинаем операцию. Заключенный Кулемин пойдет первым.

Он цепким взглядом посмотрел на Кулему.

– Справишься?

Кулема, невысокий мужик, лет тридцати пяти, поправил кепку и ухмыльнулся.

– Не таким очко рвали.

– Но-но, – одернул его Шаборевич. – Не надорвись только. Не таким он рвал… Немцы – народ здоровый. И откормленный. В общем, не подведи.