Чагин

Чагин двинулся в глубь фондов и растворился среди бессчетных книжных стеллажей. Никому не видимый, пребывал там до тех пор, пока не исчезли последние звуки голосов. В комнату-сейф, где хранился Синайский кодекс, вел отдельный коридор. Сотрудники библиотеки были в нем нечастыми гостями, поскольку ходил здесь один лишь хранитель Синайского кодекса, дородный лысый человек с рыжей бородой. Добраться до рукописи сегодня Чагин, в сущности, не рассчитывал. Поставленная перед ним задача была гораздо скромнее — исследовать путь к кодексу и сделать слепок с замочной скважины.

Коридор показался Исидору бесконечным. Он петлял, ветвился и напоминал щупальца гигантского осьминога. Несколько раз Чагину пришлось возвращаться, потому что отростки щупалец раз за разом приводили его то в туалет, то в комнату пожарного инвентаря, то просто в тупик. Минуты через три он все-таки дошел до конца коридора и уперся в массивную дверь. Дернул ее несколько раз — как и следовало ожидать, она была заперта.

Замочная скважина оказалась большой, предназначаясь, несомненно, для очень старых ключей. Чагин представил себе их звон. Самый большой из них должен был напоминать Царь-колокол, который мы так и не успели посмотреть в Москве. Бам-м! Бам-м! Мысленным взором Исидор увидел, как Рыжебородый вразвалку топает со связкой. Бам-м! Ключи звонят на разные голоса… Достав из кармана кусок воска, Чагин тщательно размял его и с силой прижал к отверстию. Дверь неожиданно подалась. Только сейчас наш агент рассмотрел короткую надпись «Push». А он эту дверь тянул, как если бы там было написано нечто противоположное: «Pull».

Завернув в салфетку полученный слепок, Чагин снова нажал на дверь. Она открывалась тяжело и со скрипом. Царь-петли… Отчего Рыжебородый их не смазывает? Чтоб, видимо, скрипели — чем не сигнализация? Комнату, которая оказалась за дверью, Исидор описывает как круглую и совершенно пустую. В дальней ее части помещалась дверь сейфа. Это был старый английский сейф, вмурованный в стену, — с несколькими замочными скважинами и массивным колесом-ручкой. С львиными лапами по углам.

Чагин взялся за колесо и попытался его повернуть. Руки с визгом заскользили по полированному и круглому, и тогда он вцепился в волнообразные поперечины. Толкал колесо и тянул. В этот раз на двери не было никаких надписей, и потому, вероятно, она не открывалась.

Собрав оставшиеся силы, Исидор предпринял еще одну попытку открыть сейф. На последнем и решающем усилии где-то вдали завыла сирена. Трудно было поверить, что к столь допотопной металлической вещи подведена сигнализация. Чагин почувствовал, как откуда-то из глубин желудка вязким тестом стала подниматься паника.

Выбегая из комнаты, он успел удивиться, что до сих пор не испытывал ни малейшего страха. Пробежал несколько метров. Остановился. Вернулся к двери и плотно ее закрыл. Бросился бежать обратно по коридору. Слабым эхом до него уже долетали голоса, и в голове пронеслась мысль, что эти щупальца его все-таки схватили. Увидев туалет, Исидор было остановился, но сразу же побежал дальше — прятаться в туалете ему показалось унизительным.

Он помнил, что впереди была еще одна дверь. Влетел в нее — лопаты, огнетушители. Ящик с песком. Нужно вырубить свет. Взяв лопату, хотел разбить ею лампу, но подумал, что осколки-то и могут навести на мысль, что он здесь. Осколки! Они всегда привлекают внимание — здесь Чагин ссылается на нашу с Николаем Петровичем методичку (см. раздел «Осколки и обрывки»).

Увидев идущий по стене электропровод, наш ученик выбрал безосколочный вариант. Он ударил по проводу острием лопаты, и свет ожидаемо потух. Нырнул в ящик с песком и опустил над собой крышку. В коридоре слышались крики и топот, а ему стало вдруг спокойно — может быть, от мыслей о Родине. Обнаружить его было очень легко. Но, лежа на холодном песке, он почему-то знал, что его не обнаружат.

Беготня продолжалась еще около часа. В какой-то момент в комнату вошли, щелкнул выключатель, но свет, понятное дело, не загорелся. Сквозь щели ящика Исидор видел мелькание вспышек — светили фонариком. Даже когда всё стихло, он не нашел в себе сил выбраться из своего укрытия, так как уверенность в безопасности этого места не покидала его. Он не заметил, как заснул.

И снился спящему на песке Исидору — что? — конечно же, пляж. Отдельной шифровкой «Сон разведчика» было прислано его подробное описание. Оно отличается общей сухостью и, в частности, скудостью в отношении пословиц и поговорок, но содержание сна передает в целом удовлетворительно.

Крым, Алупка. Однажды они были там с матерью, когда ее премировали путевкой за ударный труд. Он, Исидор, лежит на песке. Над ним — голос: «Покойница была ударницей». Исидор лежит, зажмурив глаза, и потому не видит говорящего. Просто удивляется странности слов.