Ча-ча-ча

Я почувствовала некоторую вину за то, что так быстро решила, что Кулли — человек, которого я любила, может быть убийцей. — Когда я узнала, что он женился на Аннетт Даулинг, я еще больше поверила в то, что он сказал мне правду. Аннетт тоже была в шоу-бизнесе, так же как и Эл. Он понимал, что она больше подойдет его образу жизни, чем я.

— Замечательно. А потом ты повстречала амбициозного, идущего в гору мужчину по имени Сей Ваксман, который был евреем и отвечал всем требованиям твоих родителей. Он относился к тебе как к королеве. Он покупал тебе все, что твоей душе было угодно. Он любил тебя и не обращал внимания на то, что ты его не любила. И ты решила, почему бы не выйти за этого человека? Если я не могу заполучить Эла, то получу, по крайней мере, деньги. Я угадала, а, мама?

— Я любила Сея. Признаю, не так, как Эла, но он не был мне безразличен. Он действительно относился ко мне как к королеве, он был добр ко мне, как и к тебе, Элисон.

— Да, это было так. Он был добр ко мне. Поэтому-то мне так ненавистна мысль о том, что ты обманывала его. Ты даже уговорила своего дорогого и любимого мужа купить дом в Лэйтоне, чтобы продолжать видеться с Элистером.

— Это неправда. Я порвала с Элом сразу после инфаркта Сея.

— Так ты признаешь, что до этого вы с ним встречались? За спиной у мужа.

— Да, я признаю это. — Она сделала глубокую затяжку и выпустила дым в потолок. — Но дело в том, что я хотела переехать в Лэйтон не только из-за того, что в нем жил Эл. Я прочитала во многих журналах об этом городе, и мне показалось, что здесь живут приличные люди. Дома здесь — настоящие архитектурные памятники, у школ отличная репутация. Мне хотелось, чтобы у моей семьи было все самое лучшее.

— Не сомневаюсь, а еще тебе хотелось иметь свое тайное убежище.

— Элисон, не будь так жестока.

— Прости, мама. Жестокость приходит сама собой, когда есть такой великолепный учитель.

— Наверное, я это заслужила. Не знаю.

— Расскажи, что было после того, как вы с папой купили здесь дом. Как скоро после этого ты возобновила свои отношения с Элистером?

— Не помню точно. Я поехала к нему в «Вечность». Он был удивлен и обрадован, когда увидел меня. Мы почувствовали то прежнее возбуждение, то притяжение и бросились в объятья друг друга. Мы ничего не могли поделать с собой. Сила нашей любви оказалась сильнее нас самих.

О, Господи. То, что мама годами слушала диалоги из «Как меняется мир», основательно прочистило ей мозги.

— Если вы так сильно любили друг друга, то почему вы с Элистером не развелись со своими супругами и не поженились?

— Не забывай, Эл занялся политикой, и о разводе не могло быть и речи. Я не собиралась причинять боль Сею. Он был таким добрым человеком.

— Поэтому вы с Элистером решили, что будет лучше для всех, если вы будете тайком встречаться на протяжении почти тридцати лет?

— Это не продолжалось так долго, Элисон. Я же говорила тебе. Мы расстались сразу после сердечного приступа Сея.

— Почему? Ты чувствовала себя виноватой и не хотела продолжать?

— Нет, вина здесь ни при чем. Когда Сея не стало, я была совершенно опустошена. Мне не хватало его, горе поразило меня в самое сердце.

— Так, значит, ты рассталась с Элистером не из-за вины, а из-за горя?

— Нет, не совсем. Вскоре после смерти Сея я обнаружила, что Эл встречается с другими женщинами. Я пришла в ярость.

— Дай-ка я проясню все это. Ты изменяла папе, но сама разозлилась, когда узнала, что Элистер изменяет тебе?

— Да. Я думала, что то, что было у нас с Элом — это свято. Но, очевидно, он не разделял моих взглядов.

— А чего ты ждала? Он просто бросил тебя еще раз. Почему он не мог сделать это снова? Он же подонок.

— Элисон, перестань. Я не хочу, чтобы ты так говорила об Эле. Я запрещаю тебе это в моем доме.

— Хорошо. Я ограничусь тем, что буду так говорить в моем доме. Пожалуйста, продолжай.

— Я поставила его перед выбором — или они, или я.

— Можешь не говорить. Он выбрал их.

— Да, их.

— Откуда ты узнала о его любовницах?

— Мне рассказала о них Бетани.

— Бетани? — Вот это был сюрприз. — Но тогда она была всего лишь подростком. Откуда она узнала о тебе и своем отце?

— Не знаю. Знаю только, что однажды в полдень раздался звонок в дверь и на пороге появилась Бетани Даунз. Она представилась и спросила, может ли она войти внутрь, так как ей хочется обсудить со мной один очень важный вопрос. Помню, ее взрослый тон застал меня врасплох. Она казалась намного взрослее и серьезнее своих сверстников.

— О, да, она серьезная, особенно когда выполняет поручения своего папочки. И что же она сказала?

— Сначала она поинтересовалась, есть ли у меня сладости — печенье, пончики, что-то в этом роде. Я сказала, что не держу в доме сладостей, так как не хочу, чтобы моя дочь лишилась преждевременно зубов. Она сказала, чтобы я не думала о сладостях, и полезла в портфель за сосалкой. Столько сахара, бедная девочка. Страшно подумать, что стало с ее зубами. Вот что случается, когда у девочки нет матери, которая могла бы объяснить ей, что хорошо, а что плохо.