Ча-ча-ча

— Да, был. А потом все полетело в тартарары. Когда он демобилизовался, в экономике Великобритании царил настоящий кавардак. Регаты были приостановлены, и спрос на моряков в Европе стал незначителен. Он был героем-мореплавателем и героем войны, Но он не мог заработать на жизнь. Поэтому, когда он узнал о том, что в Штатах у моряков больше возможностей, то приехал сюда.

— И начал работать в яхт-клубе?

— Да, все в том же сорок шестом. Ему было за тридцать. Он считал везением то, что смог стать инструктором по управлению лодками в яхт-клубе Коннектикута. Он тогда еще не знал, что его ожидало.

— Но ведь это было совсем неплохо, не так ли? В конце концов, Сэчем Пойнт прекрасный клуб.

— Да, он был совсем неплохим. Как я уже говорил, он встретил в нем мою маму. Они жили в небольшом коттедже на территории клуба. Их дом был отгорожен от клуба проволочной изгородью. Вначале мой отец очень любил свою работу. Лодки и моряки были нужны ему как воздух. Но сама работа была дерьмовой. Членам клуба совсем не требовался тренер, чтобы учить их испорченных и зажравшихся детей плавать на лодках. Им была нужна сиделка. Люди, которые входили в клуб, не интересовались этим спортом. Они его даже не любили. Лодки были нужны им исключительно для показухи. А отец был их ручной обезьянкой из Англии. «Пэдди, мой мальчик», говорили они. Они всегда называли его «мальчик», хотя ему было уже за сорок. «Пэдди, не отвезешь ли мою жену и детей на небольшую прогулку?» Или: «Пэдди, проследи, чтобы на моей лодке был достаточный запас Тенкверея»[52]. Или: «Пэдди, тебе не нужно приходить сегодня вечером на шашлыки. Это будет частная вечеринка — только для членов клуба». Я просто не понимаю, как он мог выносить это так долго. Хотя, на самом деле, я это знаю.

— И как же?

— Он очень много пил.

— Для тебя это было нелегко.

— Да.

— Почему же он не бросил клуб и не вернулся с тобой в Англию?

— Он влюбился.

— О!

— Вот тут-то на сцене и появился твой дружок Элистер. И, если ты не возражаешь, я бы оставил рассказ об этом до следующего раза. Я здорово устал. У меня завтра будет тяжелый день — предстоит сфотографировать два дома.

Кулли поднялся с кровати и потянулся.

— Можно я проверю свой автоответчик? — спросил он.

— Конечно. Телефон там.

Я спустилась вниз, чтобы приготовить чашку чая. Вернувшись, я обнаружила, что Кулли уже разделся и лежит в постели.

Я тоже разделась и залезла к нему под одеяло, оставив чашку с чаем на столике.

— Все в порядке? — спросила я. — Похоже, у тебя немного испортилось настроение.

— Прости. У тебя и так полно забот. Не хватало и мне еще превратиться в брюзгу.

— Я знаю способ излечить тебя от брюзгливости, — игриво сказала я. Я поцеловала его в губы и прижалась своим обнаженными телом к его. Потом я дотронулась до его члена. Он был мягким. — Скоро вернусь, — прошептала я и погрузилась под одеяло. Я сжала губами его вялый пенис и начала яростно сосать его.

— М-м-м-м, — застонал он через несколько секунд. — Я становлюсь все менее брюзгливым с каждой минутой.

— Мня это радует, — промычала я. Довольно трудно говорить внятно, когда мужской член доходит чуть ли не до середины твоего горла.

Я продолжила массаж губами ставшего уже твердым, как камень, члена Кулли. Рукой я ласкала его мошонку. Его дыхание участилось, он начал вращать нижней частью тела.

— Быстрее, быстрее, — неожиданно простонал он.

О, Господи, подумала я. Он хочет кончить мне в рот. С моим первым мужем я никогда не занималась оральным сексом. А в те несколько раз, когда я проделывала это с Сэнди, он предусмотрительно вынимал свой член из моего рта и предпочитал, чтобы я закончила дело руками. Но на этот раз для меня все было внове. Все было так необычно, открыто и увлекательно. Я не стану увиливать и не отступлюсь. Я не лишу Кулли того, что, согласно информации, полученной мной по телевидению и из соответствующих книг, являлось наивысшим наслаждением для мужчины — получить разрядку во рту своей возлюбленной.

И я начала сосать все быстрее и быстрее. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Меня совершенно не; мутило.

— О, Господи! О, Господи! Я… ааааааа!

Издав звук «ааааааа», Кулли выбросил струю расплавленной лавы.

Давай, глотай, ты, дерьмо цыплячье, подстрекала я сама себя. Вряд ли это по вкусу хуже той жирной маринованной селедки, которой твоя мама пичкала тебя в детстве.

Я сосчитала до трех и проглотила сперму Кулли. Это и близко не было похоже на маринованную селедку. На самом деле, сперма напомнила мне очень кислые лимонные меренги.

Чувствуя большое удовлетворение и не меньшую гордость за себя, я вылезла из-под одеяла и улеглась на подушку рядом с Кулли.

— Спасибо тебе, — прошептал он и поцеловал меня в губы. — Я могу как-нибудь отблагодарить тебя?

— Да, но ты же сказал, что устал, что утром тебе предстоит сфотографировать два дома.

— Утро вечера мудренее, а сегодня я еще не закончил все свои дела.

И это было правдой.

Глава 13