Ча-ча-ча

— Да, но даже и не помышляй об этом. У Мелани случится припадок, если ты даже просто подойдешь к рукописи.

Я долго и пристально посмотрела на рукопись.

— Тодд, а вы не Могли бы рассказать мне о каком-нибудь пикантном факте из книги? Ну, пожалуйста, расскажите мне об Элистере Даунзе что-нибудь гадкое. Обещаю, что я не расскажу об этом ни одной душе.

— Ни за что на свете, — упорствовал он. — Мы уже продали право публикации больших кусков журналу «Пипл». Пока они не начнут печатать отрывки, никто ничего не узнает.

— О, ну прошу вас, Тодд. Ну хоть маленький кусочек.

— Э-э-э, пожалуй, я мог бы рассказать о тех временах, когда Элистер…

Но едва только Тодд собрался поделиться со мной подробностями из книги, в кабинет вошла Мелани.

— Что здесь происходит? — поинтересовалась она. Просто удивительно, как много оттенков ей удавалось извлекать из своего тоненького голоска.

Мы с Тоддом съежились, словно два школьника, которых застали за написанием неприличных слов на классной доске.

— Мы… мы ничего не делали, — произнесла я тоном пятилетнего ребенка.

— Вы чертовски правы, что ничего не делали, — зашипела Мелани. — А вам бы следовало работать. Обоим!

Я подхватила свою корзинку с принадлежностями для уборки и пулей вылетела из кабинета, предоставив Тодду возможность успокаивать нашу хозяйку. Если они действительно были любовниками (мне так и не удалось до сих пор это выяснить), то он найдет способ утихомирить ее.

В качестве наказания за то, что я шушукалась с Тоддом и не выполняла свою работу, Мелани заставила меня вымыть раздвижные стеклянные двери во всем доме, снаружи и изнутри. Поверьте, в холодный февральский день это не показалось мне фунтом изюма. Временами она могла быть довольно жестокой. Даже мстительной. Да, она хорошо мне платила. Да, если мне не нравилось, я могла уйти в любую минуту. Но я была непоколебима: я буду продолжать работать у Мелани, какой бы ужасной она ни была. Я буду делать это до тех пор, пока не накоплю достаточно денег, чтобы оплатить свою задолженность по закладной лэйтонскому банку. Возможно, мне даже удастся сохранить право на Маплбарк. Я буду продолжать работать, неважно, насколько вымотанной и усталой я чувствовала себя в конце каждого дня. Это будет продолжаться, пока у меня будут силы или пока не произойдет что-то, что изменит мою судьбу.

Одним из способов поднять себе настроение и выжить в доме в бухте Голубой Рыбы было изобретение способов убийства Мелани. Как ни чудовищно это звучит, но такие садистские мечты помогали мне с большей легкостью выполнять даже самые унизительные задания. Например, я застилала постель Мелани и представляла, как душу ее подушкой. Или, чистя раковину, думала о том, как засуну ее голову под воду. Поверьте, я совсем не гордилась тем, что эти мысли возникали в моей голове. Но они помогали мне выжить.

Другой способ, которым я поддерживала свое настроение, был еще более постыдным. Я представляла, как занимаюсь любовью с Кулли Харрингтоном. Находясь в прачечной, я вдруг видела лицо Кулли, прямо напротив своего. Его усы и борода щекотали мою щеку, а его губы сладко шептали мне на ухо: «Моя дорогая миссис Кофф. Мне так жаль, что в последний раз, когда мы виделись, я вел себя как последний дурак. Не знаю, что на меня тогда нашло. Я совсем не люблю Хэдли Киттредж. Я люблю вас. Выходите за меня замуж» Не слабо, а? Я до такой степени принадлежала к среднему классу, что даже мечты мои были типичны для среднего класса — они всегда заканчивались свадьбой.

«Что ты делаешь? Зачем ты думаешь о Кулли Харрингтоне? — ругала я себя. — Ты ненавидишь его, а он ненавидит тебя. Мне намного приятнее было думать об убийстве Мелани, чем отдаваться вожделенным мечтам о Кулли». Но я не могла больше контролировать свои мысли, особенно при таком количестве стеклянных дверей в доме Мелани.

Что еще разнообразило мою работу домработницы, так это поступающие мне время от времени задания от Бетани. Интервью для газеты я делала по понедельникам, то есть в свободные от работы дни. В один из таких понедельников я написала историю суррогатной матери, которая приехала в Лэйтон, чтобы встретиться с группой защитниц прав женщин. Эту группу организовала Джулия. Двумя неделями позже я взяла интервью у жительницы нашего города, которая выиграла поездку в Италию на конкурсе мясных соусов для спагетти. Когда я пришла в газету, чтобы отдать работу, Джулия обратила внимание на то, какой изможденной я выглядела.

— Ты похудела, Кофф? — спросила она.

— Немного, — ответила я.

— Давай на этой неделе сходим вечерком к Макгавину, — предложила она.

Я поблагодарила ее и сказала, что буду занята. Идти вечером на ужин? Да к тому времени, когда я добиралась домой после мытья дома Мелани Молоуни, энергии во мне было не больше, чем в половой тряпке. Кроме того, я умудрялась сохранять свои занятия в секрете от Джулии, Бетани и всех остальных сотрудников газеты, и не собиралась открываться. И еще, Мелани тоже не знала о моей работе в газете. Ей мне уж совсем не хотелось ничего рассказывать.