Ча-ча-ча

— Благодарю, — ответила я, думая, что она имеет в виду мой злосчастный арест и еще более злосчастное заключение.

— Это только моя вина, — продолжала она.

— Ваша вина в том, что меня арестовали?

— Арестовали? Я говорю о сигнализации.

— Тогда я не понимаю.

— Я забыла снова включить сигнализацию после того, как показывала вчера вечером ваш дом. Извините меня.

— Вы были тут вчера вечером? И показывали мой дом? — За все те месяцы, что дом был выставлен на продажу, Дженет не показала его сама ни одного раза.

— Я действительно показывала ваш дом, причем очень важному человеку из нашего общества.

— Да? А кому именно?

— Боюсь, я не смогу вам сказать. Вы же знаете, как эти люди любят сохранять инкогнито. Давайте надеяться, что мы получим предложение от этой персоны.

Надежды сейчас не работали. Верх брало отчаяние.

— Если я правильно поняла, вы забыли поставить дом на сигнализацию после того, как показали его этой важной персоне из нашего общества? — Я дала Дженет ключ от дома и сообщила ей код после того, как мы подписали с ней договор.

— Да, дорогая. Мне очень жаль. Покупатель так спешил. Вы же знаете, как эти влиятельные лица всегда торопятся, а у меня просто все вылетело из головы.

Покупатель был влиятельным лицом? Я умирала от желания узнать, что это за влиятельное лицо осматривало Маплбарк, в то время как я сидела у своей мамы и расследовала историю ее любви. Подумать только. Дженет наконец-то явилась ко мне сама, а я при этом не присутствовала.

По крайней мере, теперь я знала, как тот, кто подложил кокаин, попал в мой дом. Он дождался, когда Дженет с покупателем ушли, и вошел внутрь. Думаю, не так уж и сложно залезть в чужой дом. Правда, довольно трудно отключить сигнализацию, но в данном случае она не была включена.

— Хорошо, — сказала я. — Этот показ обрадовал меня. Дайте мне знать, когда покупатель решит вернуться и еще раз взглянуть на дом.

— Обязательно. Как я уже говорила, покупатель очень важная персона в нашем маленьком городке, — гордо заявила Дженет. — Именно поэтому я согласилась показать ваш дом в неурочный час. Не думаю, что дома следует демонстрировать ночью, но показ есть показ. Мы в нашем агентстве делаем все, чтобы покупатели и продавцы нашли друг друга.

Да уж, конечно. Эта женщина явно испытывала эйфорию.

— Да, Дженет, — сказала я. — Я хочу вам сообщить, что решила устроить распродажу. Я попросила женщину из «Секонд Хэнд Розы» продать мою мебель, безделушки, все. Думаю, когда дом опустеет, он уже не будет таким привлекательным.

На другом конце провода наступило длительное молчание. Потом Дженет тяжело вздохнула и, наконец, сказала:

— Если вам пришлось пойти на это, то делать нечего. В городе все знают о ваших затруднениях, так что это не станет неожиданностью. А вообще, то, что вы работали домработницей у Мелани Молоуни, сослужило вам неплохую службу.

— То есть?

— Миссис Кофф, вы — профессиональная горничная. Покупатели будут знать, что в вашем доме они не найдут ни соринки.

Каким-то образом, в промежутке между консультацией с моим адвокатом по поводу предстоящего суда, визитом в банк Лэйтона, грозивший лишить меня права на дом, и мозговым штурмом с Кулли в попытке выявить убийцу Мелани Молоуни, я умудрилась назначить день распродажи. Она состоялась в пятницу. Было холодно, и шел дождь. Погода была такой мрачной, что я думала, никто не придет ко мне, хотя «Секонд Хэнд Розы» дало объявление на целую страницу в «Коммьюнити Таймс». Еще я боялась, что толпы народа натаскают полным-полно грязи в мой безупречно чистый дом.

Мой последний страх оказался не напрасным — на распродажу явился чуть ли не весь штат Коннектикут. К концу дня в доме остался только пол, покрытый толстым слоем грязи. У меня купили все, вплоть до последнего стула. Но зато я получила достаточно денег, чтобы рассчитаться с кредиторами и заправить мой «порше».

— Никогда не видела столько покупателей, — сказала представительница «Секонд Хэнд Розы», после того, как был продан последний лот.

— Люди много лет восхищались этим домом, — объяснила я. — Думаю, они считали, что здесь будут продавать ценные вещи.

— Ценные, да, но не в том смысле, в каком вы имеете в виду, — сказала она. — Они пришли не из-за дома. Они пришли из-за вас.

— Из-за меня? Почему?

— Они хотели иметь возможность похвастаться своим друзьям, что купили торшер, принадлежавший Элисон Кофф — женщине, убившей Мелани Молоуни.

Я взорвалась.

— Я никого не убивала, — рявкнула я.

— А в «Коммьюнити Таймс» пишут совсем другое. Эта газета обвиняет именно вас.

Достаточно. Мне надоело, что газета Элистера Даунза изображает меня как Джека-Потрошителя. Они напечатали эксклюзив после того, как я перекинулась парой слов с их главным редактором. Я рассчиталась с устроительницей распродажи, переоделась и отправилась в газету.

Оказавшись в здании, я тут же направилась в кабинет Бетани. Там никого не было. Отлично, подумала я. Подождем.