ce26f70bfb564966d603cf51834b77f1

Я уехал через пару месяцев. И лишь потому, что уже был уверен в том, что Ромина будет в порядке без меня. Выходя из здания аэропорта, вдохнул непривычный для своих легких воздух, была весна в самом разгаре, дождливо, сопливо и не слишком красиво. И видимо, нет смысла скрывать то, что я уже по ней скучал. Наши отношения были больше, чем простая дружба, мы были родными, очень близкими людьми друг для друга. Все, что было между нами, не казалось мне неправильным ни на секунду. Вернувшись, распаковал вещи и поехал к матери. Та, естественно, пыталась удушить меня от радости в крепких объятиях, а после допрос с пристрастием.

Справившись с задачей, я устало вывалился от нее и побрел к парню из моей группы, весьма надеясь, что та еще существует, точнее, что от нее остались хотя бы крохи.

- Здравствуй, Виталя, – слышу приторно-вежливый голос, смутно знакомый. Оборачиваюсь...

А там стоит Малик собственной персоной, ни капли не изменился, все такой же тупорылый мажор. Я просто киваю в ответ, ведь даже сказать ему “привет” будет слишком большая честь. Собираюсь уйти, отворачиваясь.

- Стой, послушай... – начинает он, заставляя меня с недовольным вздохом повернутся обратно, нахмурив брови и сделав весьма серьезно-грозный вид.

- Чего тебе? – выдавливаю, скривившись. Ну, вот не умею я эмоции прятать так хорошо, как хотелось бы.

- Ты знаешь, где она? – спрашивает, а в голосе так и слышна надежда. Ха, раскатал губу, уродец, так я ему и сказал, она только отошла.

- А зачем тебе?

- Как это зачем? – начинает срываться, между нами никогда не было и капли понимания или хотя бы малейшей дружеской симпатии.

- Малик, забудь, а хотя – нет. Плачь, плачь и вспоминай, потому что такой, как она, ты больше никогда не встретишь, – ядовито сказал ему, вспомнив, какая она, идеальная девушка. И не будь я абсолютным геем, ну ладно, почти абсолютным геем, я бы точно был с ней.

Я увидел те эмоции, что промелькнули в его глазах, на секунду мне стало жаль его, но лишь на секунду.

- Виталя, пожалуйста, ради всего святого, я хочу хотя бы поговорить с ней. Мне это как воздух необходимо. Я искал ее, долго искал... Я даже в Египет летал, но это физически невозможно – найти человека, не зная, в каком месте, хотя бы примерно, живет ее мать.

- Ты сам виноват.

- Что она говорила? Почему так резко уехала? – увидев, что я хотя бы кое-как отвечаю, начал спрашивать.

- Что ты моральный урод. Не успела она уехать на денек, как ты стоишь и лобзаешься со своей курицей Виолеттой, – фыркнул я в ответ.

- Все-таки она видела, – прошептал он, глядя себе на руки, где, кстати, не было кольца. Неужто не женился, какая жалость.

- Видела своими глазами. А знаешь, я бы на ее месте устроил тебе бучу на месте, а она тихо уехала с разбитым сердцем, она хотела все бросить ради тебя, сорвалась первым же рейсом домой. А ты... впрочем, я рад, что так вышло, и тем более рад, что ты многого так и не узнаешь никогда, – практически прошипел ему в лицо и пошел в противоположную сторону.

- Терять мне уже нечего, почему не расскажешь? – не унимался тот, идя следом. Вот везет же мне, как утопленнику, нарваться в первый же день на него. Как хорошо, что малышка со мной не поехала. А то сейчас бы нарвалась вместе со мной.

- Не расскажу, живи и мучайся, зная, что упустил, а упустил ты очень многое.

- Ну, Виталя, ну ты же мужик. Чего тебе стоит-то сказать, а?

Я злорадно хотел сказать что-то вроде “о, да, я мужик, и я согревал ее постель, когда она ушла от тебя, и со мной она тебя забывала”, но решил, что благоразумнее промолчать.

- Виталя, – обогнав меня, преградил он мне путь.

- Что?

- Пожалуйста.

И что ему сказать? Что она была беременна? Вряд ли он расстроится, а я обещал не раскрывать ее секрет никогда. Сказать, что я спал с ней? Это было после него, и уже не так сильно причинит ему боль.

- Что конкретно ты хочешь узнать?

- Где она?

- В Египте, – коротко ответил.

- Она перебила тату? – спросил он то, что я не ожидал, у меня даже глаза чуть округлились.

- Да, сразу же почти, – решил сказать правду, ну она об этом не просила молчать, по крайней мере.

- Она все та же внешне?

- Ага. Только внутри другая, – грубо кинул ему в ответ.

- Она не приедет сюда больше, да?

- Нет, не приедет, она и мысли не допускает, что вернется. У нее прекрасная работа и все отлично.

- Просто скажи, что я сожалею, когда увидишь ее, скажи, что я был кретин, и ее я вряд ли в этой жизни забуду.

- Я подумаю, а теперь прощай. И да, мне тебя ни на каплю не жаль.

Произнеся последнее, я ушел под его тяжелый взгляд. Настроение было испорчено, потому я вернулся к матери, чему она была удивлена, и, побеседовав с ней, лег спать.

POV Малик