Carte Blanche 2: Reload (СИ)

Морт, кстати, воспринимает эту новость довольно забавно. Я бы сказала — она его даже веселит. А Лера вроде находится где-то на грани, одной частью рта улыбаясь, а другой напоминая себе о том, что дерьмо из нашей жизни всё равно не выбросить, как ни крути.

Напиваемся мы изрядно, смачно харкая в лицо наступающему на хвост понедельнику. А вместе с тем показываем средний палец завтрашним лекциям, которые дружно решаем пропустить.

На часах три с небольшим ночи, парни — в мясо, Лера — практически дрыхнет на плече у Морта, старательно держа глаза открытыми и вливая в себя остатки со дна стакана. Наташа вертит головой и рыщет глазёнками по комнате в поисках сигарет, а я, глядя на бокал, размышляю, когда это в последний раз лила в себя столько и не отрубилась на половине рюмке. Трезвая, блять, как стёклышко.

— Это ищешь? — достаю из-под стола пачку и верчу меж пальцев. — Пошли, — киваю на выход, обуваю кеды, и вместе с Наташей выхожу за пределы общаги.

Тёплый осенний воздух, погода балует безветренностью, а ночная тишина так и манит остаться здесь и встречать рассвет на скамейке.

Но мы, как ни странно, предпочитаем встречать его в тёплой мягкой постели. Моей, если быть точнее. Куда мы с Нэт и заваливаемся, решая оставить парней дрыхнуть на полу всех вместе.

Отсутствие вертолётов и головной боли наутро после попойки — лучшее, что может быть. И касается это, кажется, только меня, потому как Нэт, едва успев проснуться, хватается за голову и голосом пришельца просит меня о стакане холодной воды. Огромном таком. Желательно с растворённой в нём таблеткой алказельцера.

И поскольку живу я с Сименсом, то такая роскошь у меня, естественно, имеется.

Исполнив её просьбу, улыбаюсь, глядя, как ей хорошеет на глазах. А ещё не удерживаюсь, цедя сквозь зубы её любимое слово:

— Пьянь...

Где-то в полдень мы снова собираемся, но ненадолго. Парней тошнит друг от друга практически также, как сейчас от алкоголя, но это ненадолго.

А там недалеко и до тихого вечера, проведённого каждой парой в кровати за просмотром какого-нибудь фильма. Потому что завтра мы, как ни в чём не бывало, снова двинемся на пары, делая вид, что мы самые что ни на есть обычные студенты, которые попросту решили прогулять пары лишь по той просто причине, что молодость ключом бьёт, не оставляя времени на бесполезные лекции.

Следующим утром уже оказываемся в коридоре университета, ожидая звонка. Немного погодя — аудитория, и занятые места.

Макса я всё также наблюдаю за одной партой с Килиан, воркуют о чём-то. А вот Гошу, к слову, не наблюдаю вообще.

Ещё удаётся заметить какое-то странное поведение Леры. Её словно подменили с того самого дня, когда она за этими проклятыми креветками вышла. И её, кажется, можно понять. Не всякий раз оказываешься виновником того, что твоё прошлое вышло на охоту за тобой и твоими близкими, и сейчас наверняка отсиживается в кустах и ожидает момента, чтобы напасть.

Пять. Пять томительных, жутких, занудных пар. И после них парни не находят ничего лучше, как выместить всю свою скопившуюся энергию в качалке. Ну а мы с Наташей решаем пройтись до магазина за едой, потому как Нэт хоть что-то полезное извлекла за время лекций.

И речь не о предоставленных знаниях. Речь о том, что эта пройдоха всё это время зависала на кулинарных сайтах и искала, чего необычного можно приготовить.

Лера сослалась на усталость и предпочла остаться в общаге. Оно и понятно... У неё наверняка теперь страх перед походами за едой, вот и не стали мы настаивать на её компании. Просто улыбнулись синхронно и двинули себе по своим делам.

Время пять. Вечер.

Кусая ногти, брюнетка поглядывает то на часы, то на дверь, отчего-то вступая с мозговыми клетками в дискуссию и не решаясь подняться с кресла.

Курит. Снова.

Но последнюю не докуривает. Тушит бычок о пепельницу и кидает в рот мятную жвачку, поднимаясь и наспех обувая кеды, не завязывая даже.

Выходит в коридор, примечая всё такого же растерянного и понурого Вишну уже где-то у выхода из общаги. А затем быстренько топает по лестнице, в уже известный ей отсек.

Идёт то быстро, то замедляется. Как будто тело тянет в одном направлении, а вот внутренний голос заставляет тормозить и вернуться. И те две минуты, которые требуются, чтобы двери желаемой достигнуть, она растягивает на десять.

Стучит. Дважды. Негромко.

И выпучивает глаза, замирая в стойке, когда дверь открывает Макс.

— Привет, — это явно не то, что она хотела сказать. Днём ведь здоровались.

— Привет, — простая формальность, не больше.

— Я... — мнётся, теребит отросшими ногтями заусенцы, коих немало, кусает губы, — я хотела... — хотела бы не стоять тут, как баран, который двух слов связать не может, — в общем, спасибо тебе, — это уже ближе к делу. — Ты мне жизнь спас, а я с того момента даже в глаза тебе не посмотрела... — через слово запинается, понимая, что этот раз — первый с того момента, когда она последний раз имела возможность с ним поговорить вот так, с глазу на глаз.