Captain Morgan (СИ)

— Our friends all say goodbye, — Томас принимает правила и бросается за ней, ловя её за талию и закидывая на плечо, бросается не столько за её телом, сколько за самой её сущностью, бросается в омут счастья и молодости.

Она была молода, она была счастлива.

Он был пьян. Пьян из-за мартини и из-за неё.

— There’s nowhere else to go… — выдыхает она ему в шею, встречаясь с ним взглядом.

Её ярко-голубые глаза горят огнём, превращаясь в два сверкающих аквамарина. Холодный лёд радужки Тома, обычно обжигающе-морозный, сейчас растопился под жаром её взгляда и стал похож на чистейший алмаз – дорогой, редкий, недоступный и желанный.

— I hope that you’ll stay the night, — он смотрит на её лицо, задерживая взгляд на приоткрытых влажных губах, высказывая таким образом своё самое сокровенное желание – «Останься, и не только на ночь. Останься навсегда».

— O-o-o-o-o-h, you’ll stay the night… — она обрывает звук, приникнув ртом к его губам и обхватив ногами его талию.

Она согласна.

Музыка не прекращается, когда Томас вновь кидает её на диван, абсолютно не беспокоясь о том, причинит он ей боль или нет.

Она падает, нелепо раскинув руки и громко смеясь. Музыка все также играет, но Том уже не слышит песню. В его голове шумит кровь, заглушая все звуки внешнего мира, и горят два пронзительных голубых глаза.

Он на коленях подползает к ней, схватив её полусогнутые ноги за щиколотки, и резко дергает на себя, отчего её тело оказывается как раз под его туловищем, а сам он поудобнее устраивается между её раскинутых ног.

Она обхватывает ногами его талию, до боли сжимая коленями его бока так, что он шипит от боли и кусает её за шею, наматывая её волосы на кулак и оттягивая назад.

Она сдавленно вскрикивает и впивается губами в его шею, оставляя на коже яркие отметины своего существования, подчеркивая, что это её Томас.

Том приподнимает её, обхватив за талию, и избавляется от футболки, впиваясь глазами в открывшемся ему бледное тело, кое-где покрытое синяками и засосами, которые он оставил сам же, когда забывался и желал доказать ей, что здесь он сильнее.

Это их вечное противостояние – он открыто демонстрирует грубую физическую силу, подавляя её своей воле, а она делает вид, что сдалась и готова покориться, а потом исподтишка наносит удар, коварный и смертельный для его гордости и чести.

Когда Томас уже потянулся к застежке лифчика, она внезапно вскинула руки, и на спине Тома остались длинные красные полосы от её ногтей – отметины, которыми она так любила украшать его тело.

Том резко дёрнул полоску ткани на её спине, разрывая её и откидывая ненужную тряпку куда подальше.

Перед его лицом оказалась её маленькая острая грудь. Скользнув руками по её телу, Том сжал по-мальчишески не обозначившуюся талию и прикусил сосок, заставив её выгнуться от боли.

Её бёдра сильнее сжали его талию, отчего воздух с шумом вылетел из его легких, сталкиваясь с её разгоряченным дыханием.

Воздух пах ромом и сексом.

Он почувствовал, как его возбужденный член через ткань брюк уткнулся во влажное и горячее, и окончательно потерял рассудок.

Он втянул её сосок и с чувством лизнул его, проводя языком по всей горошинке, терзая её зубами и губами.

Она застонала в голос, прижимая его голову к своей груди.

Вдоволь намучав одну грудь, Томас неспешно двинулся ко второй, проложив между белыми холмиками пылающую дорожку из поцелуев, и прикоснулся ко второму соску.

Её сжатый крик оборвался на половине, когда Том одной рукой отодвинул ткань трусиков, дотрагиваясь до её естества.

Он ввёл в неё два пальца, продолжая прикусывать её грудь, и она выгнулась под ним дугой и одной рукой ещё раз расчертила его спину, отчего Томас зашипел и ударил её по ляшке.

Сдавленный стон был прерван поцелуем в губы, чтобы она окончательно забыла о существовании реальности.

Его язык скользнул в её рот, прошёлся вдоль ряда зубов и сплёлся с её горячим язычком, затевая какую-то невозможно страстную игру.

Даже тут она играла.

«Что наша жизнь – игра!»

Каждый день она отталкивалась от реальности, превращая своё существование в бесконечное противостояние самой себе и миру, раунд за раундом, привнося не только в свою судьбу, но и в его, хаос, опьянение и удовольствие от каждого прошедшего мгновения.

В такие моменты Том боялся её, потому что ярко-голубые глаза смотрели с вызовом, обещая, что простой победы не будет.

Её длинные пальцы быстро расстегнули ремень на брюках и стянули их, оставляя Тома в одних боксерах, так что явно становилось видно, насколько он возбуждён.

Но он не проиграет. Не в этот раз. Прости, крошка.

Он одной рукой перехватил её запястья, сведя её руки над головой и сжимая тонкие кости. Он знал, что останутся синяки. И пусть.

Она вырывалась и брыкалась, пыталась укусить его, но Том был сильнее.

Он прижался к её губам страстным поцелуем, сметая остатки её сопротивления под натиском своего желания.

Её трусики отправились в свободный полет.

Его боксеры были сняты её ступнями.

Он провёл рукой по её телу, остановившись на груди и ущипнув сосок, а потом резко отпустил её запястья, сжал талию и одним движение полностью вошёл в неё.