c8cded1e4b0d4bf884d75cd2c419c1e9

Сердце Ньюта вот-вот выпрыгнет из груди, приступ астмы даст знать о хронической болезни, а голова закружится быстрее, чем кружится самая быстрая карусель в парке аттракционов. Он хочет верить в то, что это может быть Томас, но готов ли он? И парень снимает мотоциклетный шлем, плавным и грациозным движением поправляя растрепавшиеся волосы угольного цвета, поднимает взгляд топлено-шоколадных на блондина и неуверенно улыбается.

- Ты жив, - шепчет блондин, едва справляясь с эмоциями и сбивчивым дыханием. Он боится подойти к Томасу, боится обнять его и боится, что он попросту исчезнет, как исчез из его жизни полгода назад. - Живой, - Томас перепрыгивает с ноги на ногу, а Ньют рассматривает его всего до последней родинки. Изучает, будто видит впервые.

И Томас не успевает развести руки в стороны прежде, чем Ньют налетает на него, чуть ли не сбивая с ног. Он крепко цепляется пальцами в кожанку брюнета, ловит каждую ноту его духов и до крови кусает собственные губы. Томас не растворяется и не исчезает. Он настоящий, а не эфемерный: стоит перед ним, прерывисто дышит и даже не искрится.

Он что-то сбивчиво и торопливо говорит об удачной работе с перезапуском программы, которую обещал создать, о тех опытах, которые перенес на себе и об увольнении из “ПОРОКа”. Но Ньют слышит это точно так же, как слышал бы, находясь на сотне метров под водой. Он продолжает держаться за Томаса, как за спасительный маяк, он пытается собрать мозаику в своей голове.

Ньют никогда не любил собирать мозаику. Возиться с мелкими деталями, тратить кучу часов и искать подходящую пару другому кусочку, в особенности это раздражало, когда последняя деталь терялась в картонной коробке. Но сейчас собирать по кусочкам приходилось не дурацкую картинку, а самого себя.

Ньют поражается тому, как неожиданно появляется Томас и как неожиданно пропадает.

- Я поступил в Йель. В чертов университет далеко отсюда, чтобы полностью забыть тебя и забыть о твоем существовании, а теперь ты врываешься в мою жизнь и говоришь о правилах комендантского часа и перезапуске программы.

- Прости, - Томас обхватывает руками блондина и утыкается носом в его плечо. - Прости за то, что твою жизнь приходится собирать по кусочкам. Я пойму, если ты пошлешь меня сдаваться обратно на опыты Пейдж, но, пожалуйста, знай, что я сделал все возможное для тебя и для нас. Сколько бы времени не прошло, что бы нам ни пришлось пережить вместе и по отдельности, знай, что я всегда буду любить тебя. Ровно с того момента, когда увидел тебя в “ПОРОКе”: маленького и беззащитного подростка, борющегося за жизнь, - и до бесконечности.

Брюнет готов разжать руки и выпустить Ньюта на волю, но тот сильнее прижимается к нему и с безумным страхом поднимает взгляд.

- Нет, - блондин быстро качает головой, и челка падает прямо на глаза. - Я терял тебя дважды. Не хочу потерять снова, - Ньют шумно выдыхает и чувствует, что мозаика внутри него сложилась в целостную картину, которая дарит ему тот самый недостающий баланс. Картину, на которой черными красками написано “Томас Эдисон”.

- И что мы будем делать? - Томас смотрит на Ньюта, а тот с подозрительным интересом косится на мотоцикл.

- Думаю, для начала, неплохо было бы прокатиться, - блондин расплывается в улыбке, словно Чешир, и, отпустив парня, подходит к транспорту. - Давай, последний раз ты подвозил меня черт знает когда.

- А как же “Я ненавижу байки, Томас Эдисон” или “я лучше опоздаю, чем сяду на это”? - Томас подхватывает улыбку Ньюта, но обходит байк с другой стороны, надевая шлем.

Он ловко садится на байк, зажигая свет, а Ньют запрыгивает сзади, обхватывая брюнета за талию под кожанкой. Сердце бешено бьется на двоих, а Томас все еще ждет ответ.

- “Пора оставить старые фобии, Ньют”, - цитирует блондин, прижимаясь к парню чуть ближе, когда тот набирает скорость.

Ход мотоцикла такой же плавный, перерастающий в быструю езду. Волосы Ньюта так же торчат в разные стороны и развиваются на ветру, но он уже не закрывает глаза. Он ощущает прежнюю легкость, которой так не хватало, а над ними, наконец-то, раскинулось звездное небо. Дома мелькают один за одним, а Ньют чувствует, как самые последние страхи испаряются, оставляя только надежду на лучшее, что может быть впереди рядом с Томасом.