c8cded1e4b0d4bf884d75cd2c419c1e9

Ньют за это время кое-как поднялся с кровати, чертыхаясь в мыслях, схватил чистые (а не пропахшие дымом, алкоголем и клубом) вещи со спинки стула, а затем взглянул на Минхо из-под опавшей на глаза челки.

- Пойду в душ.

Минхо лишь оставалось цокнуть языком, закатить глаза и дожидаться блондина, пока холодная вода и освежающий гель для душа приведут его в человеческий облик. Но еще раз осмотрев номер отеля и все его содержимое, что являлось собственностью Ньюта, азиат с ужасом задумался о том, как сильно его друг изменился за оставшийся школьный год.

Тогда, вызволив Ньюта из острых лап “ПОРОКа”, они гнали с огромной скоростью. И тогда, как им казалось, спасаясь от смерти, они обрекли себя на самый настоящий Ад.

У друзей блондина началась паранойя: не было и дня, чтобы они не читали скрытых “суицидальных” замыслов в словах Ньюта, а Минхо и Арис не проверяли комнату и каждый угол улицы на наличие “жучков”, которые, наверняка, сообщают “ПОРОКу” об их местоположении.

И только Ньют молчал: проверял свой мобильник каждую секунду, не выпуская его из рук, не спал ночами, борясь с дрожью и ознобом, и высматривал знакомый спортбайк на дорогах.

Делать вид, что его жизнь не сломлена, а родственная душа не порвала ту самую заветную красную нить, было крайне сложно. Открывать глаза под ненавистный писк будильника, натягивать улыбку и отвечать у доски на заданную тему - все это давило на череп, который вот-вот был готов треснуть.

Каждый новый день и каждый новый вздох без Томаса и без единого упоминания о том, что с ним все в порядке, казались Ньюту такими лишними и ненужными, что хотелось расцарапать и разорвать себя изнутри, а потом излазить все стены, цепляясь ногтями в штукатурку. Друзья, учеба и правительство, которое выдвинуло лицензию на наличие третьей группы в обществе, совсем не помогали, а, наоборот, нагнетали на блондина атмосферу того, что ему нечего делать в этом мире.

Ньют умирал. Медленно, мучительно, теряя крупицу жизни за крупицей. Высыхал, как цветок в пустыни. Ньют был этим цветком, а Томас оставался глотком свежего воздуха, каплей воды и солнечного света.

Возможно, что время не вылечит раны. Возможно, что никакую боль невозможно вывести из организма, но нагнать пелену, как делали Боги Олимпа, вполне реально. Ньют сделал это в тот момент, когда Тереза и Бренда в тысячный раз читали лекцию о том, что Томас - не последний парень в этой Вселенной. Тогда блондин всерьез убедил себя в том, что Томас, наверное, давно умер под очередным опытом “ПОРОКа”.

И жить стало легче. Днем - уроки в школе, встречи с друзьями в доме Бренды, которая поила всех переслащенным чаем и читала мемуары каких-то философов, до коих Ньюту не было никакого дела, дела по дому и перекидывание фразами с собственной матерью, которая не изменила и доли своего отношения к блондину, а вечером - первые вечеринки с друзьями Минхо (о которых строго-настрого было запрещено знать Терезе), литры крепкого алкоголя, сигареты, пачками терявшиеся в легких Ньюта, и какие-то парни, запоминаемые лишь на одну ночь. Все являлось неплохим толчком для новой жизни, в которой не было и мысли о загадочном и любимом Томасе Эдисоне.

- Какого тебе? В смысле, какого разгребать проблемы, которые на тебя сваливает общество и Мать-природа? - Минхо выкуривал последнюю сигарету из пачки Ньюта, пока ветер трепал залаченные волосы, а из дома доносилась громкая музыка и возбужденные крики подростков.

- Хреново, - Ньют усмехнулся, выхватил сигарету из пальцев друга, сделал последнюю затяжку и, бросив ее на асфальт, потушил носком кроссовка. - Но потом я вспоминаю лицо Ариса, когда Бренда кричит на него из-за какой-нибудь ерунды, типа “Ты неправильно загибаешь уголки страниц в моей любимой книге о любимом философе!”, и понимаю, что моя жизнь чуточку лучше.

- Не думаешь сходить ко врачу? - Минхо закинул ноги на кофейный столик из стекла, когда Ньют вышел из душа в приличном виде и принялся разгребать ночной хлам.

- Что? Какого черта я должен идти ко врачу? - блондин недовольно взглянул на азиата, а затем закинул в мусорный пакет засохшие яблочные дольки. - Клянусь, если ты начинаешь излюбленную Терезой тему о великих способностях психолога, я тебя ударю.

- Нет, я не о психологе, - Минхо проследил за тем, как Ньют сделал глоток из открытой бутылки мартини и поморщился, тяжело выдохнул и начал отбивать ритм мелодии, барабаня пальцами по ручке кресла. - О “специальном” враче. Со сколькими парнями ты переспал за десять дней на острове? Мало ли…

- Да пошел ты, Мин, - хмыкнув, ответил Ньют и, схватив пакет с мусором, вышел из номера, громко хлопнув входной дверью напоследок.

~

- Бренда, милая, - Минхо с наигранно натянутой улыбкой отставил чашку с чаем и едва поежился. Тереза, сидящая на соседнем кресле, подложив ноги под себя и листая журнал, тихо хихикнула. - Ты, должно быть, приносишь супермаркету, который посещаешь, замечательную выручку.

Арис почти подавился орехом из шоколадной конфеты, а затем громко засмеялся.