C791

— Я машина, — захныкала она.

— Ты не машина. Ты киборг и, в глубине души, все та же Хлоя.

Джо подошёл к решеткам, но прежде чем он смог сказать больше, до них донесся топот шагов.

К её клетке подошёл человек с красными прожилками на лице, которого она, судя по крупицам воспоминаний, видела в центре управления. Словно этот факт был недостаточно серьёзным поводом для беспокойства, в её сознании стали мелькать тревожные картинки, в большинстве своем неприятные. «Его раскрасневшееся лицо и суженные в гневе глаза. Он поднял руку и…» В мгновение ока эти видения исчезли, заставив призадуматься, не привиделись ли они ей.

— Я вижу, ты очухалась.

— Что ты со мной сделал? — спросила она, поднявшись на ноги и приблизившись к решеткам, но не прикоснувшись к ним.

— Разве робот не сказал тебе? Ты — киборг. Точнее, бледная копия киборга. Мы пытались превратить тебя во что-то полезное, — лицо генерала исказила кривоватая усмешка. — Видимо, нам следовало выбрать объект получше.

Онемев от шока, она могла только бессмысленно глазеть, когда заговорил Джо.

— В ваших записях не содержится документации о том, что женщины входили в программу кибернетических изменений.

— Потому что эти эксперименты были удалены из сети. После нашего колоссального провала с мужскими особями мы удалили все файлы, имеющие отношение к киборгам. Можно сказать, стёрли всё подчистую. Но мы, вернее, те, кто выше меня, не были готовы полностью отказаться от этого проекта. Они решили начать заново, с более покорного экземпляра.

— Вы экспериментировали с беззащитными женщинами, — яростно прошипел Джо.

— Женщиной, — поправил его генерал, — бесполезным и не представляющим ценности членом общества. Учитывая предыдущую неудачу, наши учёные модифицировали основную программу нейро-компьютерного интерфейса и подкорректировали микросхемы перед вживлением в мозг С791. Мы также удалили функцию беспроводной передачи данных. Ваше восстание доказало насколько опасна эта особенность. В отличие от ваших дефектных моделей, которые реагировали на любой человеческий голос, мы решили снабдить этого киборга определенным рядом голосовых команд, в частности моих, и внедрить коды, тем самым препятствуя тому, чтобы ей приказывал кто-то другой. Видео вашего дерзкого переворота было отрезвляющим уроком, Х109GI.

— Вы не оставили нам выбора.

— Мы должны были среагировать раньше, — огрызнулся генерал. — Но никто не хотел сворачивать такой дорогостоящий проект. Никто не хотел терять практически несокрушимую армию. Дураки. Как только вы восстали, они прозрели и объявили киборгов вне закона. Запретили кибернетические устройства из-за боязни, что кто-нибудь ненароком воссоздаст кибернетический организм.

— Отлично.

Губы командира растянулись в самодовольной улыбке.

— Можно подумать, нас бы остановили распоряжения правительственных марионеток. Программа по созданию киборгов возобновилась, но поскольку нам нужно было сохранить работу над этим проектом в тайне, мы сделали нашу новую модель более человечной. Мы сохранили звенья воспоминаний неповрежденной части её мозга, то есть мы сохранили значительную часть той личности, которой она была. Мало того, что она могла жить среди нас, ничем себя не выдав, в случае случайной перезагрузки она была менее склонна к восстанию.

— Но я чувствую, — перебила она его. — Боль, например. И раны на мне заживают не так быстро, как на других. Выходит, я больше человек, нежели киборг, так?

Хриплый смешок заставил её поежиться.

— Как я уже говорил, мы не совершаем тех же ошибок. Отсутствие болевого порога означало, что ублюдочные киборги могли продолжать передвигаться, даже когда получали не хилый отпор. Мы дали тебе возможность чувствовать боль, чтобы у нас был шанс, на случай, если что-то пойдёт не так, и с целью поддержания обмана. Что касается твоих регинерирующих способностей, эффективность наноботов, которые тебе вживили, была снижена, чтобы остались лишь базовые функции. Другими словами, С791, ты была создана чуть выносливее обычного человека, но считать себя простой смертной. Сработало очень даже неплохо.

Слушая, как этот безумец оправдывает немыслимое, Хлоя молчала, переваривая его бессердечные слова.

— Нечего сказать? — рассмеялся генерал. — Как по-женски.

Презрение в его тоне довело её растерянность до точки кипения.

— Я никогда не соглашалась быть подопытной, — закричала Хлоя. — Как вы могли сделать это со мной?

Генерал фыркнул.

— После аварии, в которую ты угодила, ты стала овощем во всех смыслах этого слова. Твою жизнь поддерживал аппарат жизнеобеспечения. Врачи сказали, что ты никогда не выйдешь из комы. Мы сделали тебе одолжение.

— Такое же одолжение, какое сделали мне? — прорычал Джо.