Бывшая моего брата. Я ненавижу ее... (СИ)

Пропустив издевку мимо ушей, бубню себе под нос, что до этого момента сегодняшний вечер не был мне настолько отвратителен, и, стремясь избежать неловкости от зрительного контакта с Айдаровым, я отворачиваюсь и принимаюсь глазеть непонятно на что. Главное, не на него. Надеюсь, он потешил свое самолюбие и теперь просто помашет мне рукой, а затем исчезнет. Я искренне хочу этого. Но, видимо, я была плохой девочкой, и моим желаниям не суждено сбыться.

Айдаров подходит достаточноблизко, чтобы мое сердце начало вытворять странные вещи. И я не пойму, на что так реагирую. То ли на тепло, вибрирующее между моей спиной и его грудью, то ли на головокружительный аромат мужской туалетной воды. Что за реакция, блин? Это вообще когда-нибудь пройдет?

— Ты не пьяна.

Немного опешив, бросаю на него выразительный взгляд.

— О, ты чертов гений, — едва ли не рычу я, а потом снова отворачиваюсь в надежде, что разговор окончен. Зачем он вообще пришел? Я специально вызвала такси к заднему двору. Чтобы исключить лишнюю возможность зацепиться с кем-либо языками. И уж тем более я больше всего мечтала избежать общества этого козла.

И, если честно, ему не стоило подходить ко мне. По крайней мере, точно не сейчас, когда я и без того раздражена из-за личного дискомфорта. А в его компании жжение в туфлях и ноющая боль в талии становятся еще более невыносимыми. Такое ощущение, что одно присутствие Айдарова накаляет каждый нерв до предела. Каждая клетка моего тела визжит, как закипающий чайник. Как же все достало! И где это долбаное такси? Сниму пару звездочек за нерасторопность. Но потом я прикрываю глаза и прошу себя сделать глубокий вдох, наплевав на то, что Айдаров, возможно, наблюдает за мной Айдаров. В конце концов, бедный таксист не виноват в том, что я выбрала неудачную обувь, юбку и член, который никак не может остаться в моем прошлом. Набираю полные щеки воздуха и шумно выдыхаю. Мне нужно избавиться хотя бы от одного раздражителя.

И, чтобы не передумать, я разворачиваюсь и выплескиваю на него все, что думаю:

— Послушай, Айдаров. У меня был крайне тяжелый вечер, и меньше всего я хочу терпеть твое общество. Не знаю, что ты там надумал себе, но я здесь только из-за работы, которая очень важна для меня. Кстати, насчет важности! Ты нарочно преследуешь меня? Хочешь, чтобы начальство усомнилось во мне? Или думаешь, я не понимаю, что если нас увидят вместе, то подумают, что я с тобой в каком-то гребаном сговоре? Я не дура, Хаким! И прекрати меня за нее принимать! Я знаю, что мой начальник не погладит меня по головке за это. Я и без того сегодня словила пару-тройку скептических взглядов. Поэтому прошу тебя, вспомни, с какой неприязнью ты ко мне относишься или, еще лучше, как ты все это время презирал меня. Все, я больше не мозолю тебе глаза. Я живу своей жизнью. Я не трогаю ни тебя, ни твою компанию. Не обсуждаю со своим начальством прошлое место работы и прочее. И не потому, что ты мне угрожал, — я вскидываю руки, — нет! А просто потому, что уважаю себя. Вот так я поступаю. Моя репутация превыше всего. И плевать, что ты поступил со мной по-свински, — тычу Айдарову в грудь, поддавшись разбушевавшимся эмоциям. — Это на твоей совести! Я не опущусь до интрижек, сплетен и прочего дерьма. Я уволилась из «Стройинвеста». Я как страшный сон забыла тебя и все, что происходило, пока я работала под твоим руководством. Все! Пусто, — размахиваю руками. — Я ни черта не помню. Так что расслабься, я ничего не расскажу, а теперь отвали.

Заканчиваю яростную тираду и, сделав порывистый вдох, понимаю, что все это время Айдаров смотрел мне в глаза не моргая, а сейчас я вижу, как тугие желваки уродуют его мужественные скулы. Но к черту все это.

Я разворачиваюсь кругом и, хвала богу, вижу подъезжающее такси!

Мне требуются все силы, чтобы пройти до такси походкой супермодели и не сбитьсяна бег. Пускай позже в такси я умоюсь слезами из-за плачущих от каждого выверенного шага мозолей. Пускай. Но черта с два я буду ковылять и прихрамывать, пока мне вслед смотрит сам Сатана.

Схватившись за прохладную металлическую ручку, распахиваю дверцу и со стоном облегчения падаю на заднее сиденье.

Вот теперь я могу себе позволить и постонать, и развалиться, задрав эту чертову юбку повыше.

— Тяжелый день? — интересуется таксист, поправляя зеркало заднего вида, и я немного приспускаю юбку обратно.

Я уже собираюсь ответить водителю, а возможно, даже излить незнакомцу подробности всех женских мук, как вдруг противоположная дверца распахивается, и в салоне резко становится тесно и нечем дышать. Я больше не одна. Справа от меня большую часть сиденья теперь занимает не кто иной, как мистер-мудак-Айдаров. И как ни в чем не бывало он закидывает руку на спинку сиденья, другой выуживая что-то из внутреннего кармана пиджака, а после обращается к таксисту: