Бывшая моего брата. Я ненавижу ее... (СИ)

— Послушай, шутки шутками, но то, что творится с тобой в последнее время, ни в какие ворота, Хаким. Ты столько поставил на кон, забирая эту чертову фирму, и что в итоге? Ты не имеешь права просрать все из-за любовных страданий.

У меня скручивает живот. Все что угодно. Но это, блядь, не любовь.

— Это здесь ни при чем, — раздраженно бросаю и сжимаю челюсти, чтобы не ляпнуть лишнего.

— Ах, давай, рассказывай, люблю сказки.

— Заткнись и иди работать.

— А ты либо исправляй то, что натворил, либо возьми себя в руки и начни все сначала. Мне твоя голова нужна в рабочем состоянии, а не в таком, отключенной из-за спермотоксикоза. Не заставляй меня помогать тебе.

Закатив глаза, качаю головой.

— Ты испортила мне аппетит.

— Вот и славно. Зато у тебя будет больше времени на то, чтобы вытащить свою голову из вагины и направить все силы на работу. На носу тендер, а ты, к сожалению, лишил нас перспективного варианта. Так что или придумай что-нибудь, или сразу уступи место «Арт-лайну». Кстати, твоя бывшая сотрудница сегодня подала туда свое резюме. Просто чтобы ты не расслаблялся.

Последние слова Сусанны прилетают мне в грудь жестким ударом.

— Какого хрена? — Я чувствую, как на скулах выступают желваки. — Откуда ты знаешь?

Явно довольная собой, Суса соскальзывает со стола, ехидно улыбаясь мне.

— Ведь должен же кто-то из нас держать ухо востро.

Схватив кипу бумаг, она посылает мне воздушный поцелуй и идет на выход, оставляя меня одного с разгорающейся волной новых эмоций.

Прямо сейчас я ненавижу Чудакову еще больше, если такое вообще возможно. За облом вчерашнего секса? Может быть. Но сильнее всего за то, что она постоянно отвлекает меня от работы. Даже больше не являясь сотрудником моей фирмы. Надо было избавиться от нее как можно скорее. И, к великому сожалению, увольнение меня не спасло. Боюсь, что этим я лишь сделал хуже самому себе.

Твою ж мать.

Если она действительно устроится к ублюдку Гапонову, тендер автоматически достанется ему.

А я не проигрываю.

Крепко сцепив в волосах пальцы, я со стоном бьюсь затылком о подголовник кресла. Еще немного, и я спячу. И все из-за нее.

Глава 40

— Мам, у меня все нормально, — стону я, прижимая телефон к плечу, когда поудобней перехватываю два пакета и выхожу из лифта.

— Ты себя видела? Скелет в одежде! Вот когда ты ела в последний раз? Вчерашний суп, который я в тебя затолкала силком, не в счет!

Начинается.

— Нормально я ем, — бурчу себе под нос, на ходу поправляя телефон.

— Синяки под глазами и впалые щеки говорят об обратном! — На другом конце раздается протяжный вздох родительницы. — Доченька, я ведь переживаю. Может, все же повременишь с трудоустройством в новое место? Дай себе время, отдохни, я же вижу, ты сама не своя после этого увольнения. И понятно почему. Столько стараний, и все коту под хвост.

— Ма-а-ам, ну хватит, пожалуйста.

— Ну вот что хватит? Что хватит, милая? Ну хоть ты-то меня пожалей! У одного то глаз подбит, то ребро сломано, у другой — депрессия и анорексия не за горами.

Я закатываю глаза, пропуская причитания мамы мимо ушей, пока ищу ключ в сумочке. Возможно, я и правда не в лучшей форме и, скорее всего, вчера вечером мне не стоило заезжать к маме на кофе, но почему-то так хотелось сообщить ей и папе новость о том, что я прошла собеседование в «Арт-лайн». Господи, поверить не могу: еще немного, и я действительно стану официальной сотрудницей в компании, которую много лет считала своим конкурентом.

Однако времена меняются. И, видимо, настал момент изменить своим принципам. По крайней мере, держаться за прошлую работу я больше не вижу смысла. Я должна двигаться дальше. И чем раньше начну, тем лучше. Оставаться наедине со своими мыслями небезопасно. Порой они бывают слишком коварны, а я уязвима.

Как и в тот вечер в пабе, когда оказалась поймана врасплох самым главным мудаком на планете. Тогда во мне будто что-то надломилось. Окончательно. И, кажется, я нуждалась в этом. Нуждалась в той боли, которую он заставил меня испытать своим высокомерным безразличием. Потому что каким-то странным образом это придало мне сил сделать тот самый шаг и заполнить резюме в «Арт-лайн».

И все бы ничего, но какого-то черта я до сих пор не могу выбросить из головы девушку, с которой он уехал.

Разумеется, я знала, что Айдаров не монах. Ни разу не монах. И все же увидеть его с другой после того, как он два раза трахнул меня, было чуточку неприятно. Ладно. Это было просто кошмарно. Однако больше всего меня злит моя реакция. Будто я все еще ревную. От одного только воспоминания о его мужественной ладони на бедре той самой брюнетки…

— Аля, ты опять витаешь в облаках? — Возмущенный голос мамы вырывает меня из мыслей, но я даже благодарна ей за это.

Быстро облизываю пересохшие губы и, сделав размеренный вздох, стараюсь вложить в свой голос всю невозмутимость, на которую только способна: