Бывшая моего брата. Я ненавижу ее... (СИ)

Поерзав, свыкаюсь с ноющим ощущением внизу живота и выпрямляю спину, чтобы несмело взглянуть на начальника. И мне удается это только потому, что Гапонов не смотрит на меня, когда резким движением проводит ладонью по ухоженным волосам, будто дает себе еще минуту отойти от телефонного разговора, прежде чем переключиться на новую жертву.

— Я думал, мы играем на одном поле, Алевтина, — наконец гремит его мрачный голос, после чего Гапонов заходит за свой стол и вальяжно садится в кресло, беря меня в ловушку тяжелого взгляда. — Но, видимо, я ошибся. — Он монотонно постукивает указательным пальцем по бедру. — Но давайте проясним одну вещь. То, что я принял вас на работу после увольнения из фирмы конкурентов, не значит, что я буду закрывать глаза на ваше общение с бывшим начальством. Или вы меня совсем за дурака держите?

— Нет! — поспешно выпаливаю. — И в мыслях такого не было…

— Тогда ответьте мне на один вопрос, — перебивает меня совершенно бестактно и, облокотившись на стол, подпирает подбородок пальцами. — Какие отношения вас связывают с Айдаровым?

Я открываю рот и тут же закрываю его, пойманная врасплох. И, конечно же, моя растерянность не ускользает от Гапонова, как и вид порозовевших щек, я чувствую, как жар неловкости кусает их изнутри.

— Хорошо, — он кивает, раздраженно проводя пальцами по гладкому подбородку, но сохраняет ровный и невозмутимый тон: — Я облегчу вам задачу. — Гапонов указывает на меня, после чего откидывается на спинку кресла: — Состоите ли вы с Айдаровым в каких-либо личных отношениях?

Нервно сглатываю. Но даже не задумываюсь, когда вру почти уверенно:

— Нет.

Красная от смущения, не перестаю теребить край своего пиджака и заставляю себя смотреть прямо в глаза начальнику. Если спрячусь сейчас, он точно поймет, что перед ним сидит обыкновенная врушка. Но в то же время во мне закипает новая противоречивая эмоция. Потому что меня злит тот факт, что в моей личной жизни копаются как в корзине с грязным бельем. Господи. Я на грани того, чтобы рассмеяться истерическим хохотом. Ведь Гапонов даже не представляет, насколько нелепой и абсурдной кажется мое положение и ситуация в целом. Хотя почему кажется…

После минутной паузы Алексей Викторович цинично цокает и качает головой. Будто ждал от меня, что я передумаю и выложу ему подробности наших с Айдаровым отношений на блюдечке с голубой каемочкой.

— Не разочаровывайте меня, Алевтина.

Я и не собиралась.

— Я очень не люблю, когда мне врут. Очень, — добавляет он поучительно. — А судя по тому, что в субботу вечером вы с Айдаровым уехали на одной машине, у меня есть все основания считать ваши слова ложью.

Ох! Твою ж…

Облизнув пересохшие от волнения губы, я прячу руки под столом, чтобы незаметно вытереть влажные ладони о бедра.

Я не могу потерять эту работу. Два увольнения подряд из престижных фирм поставят крест на моей карьере… А я не допущу этого!

— Послушайте, я знаю, как все это выглядит, — замолкаю, на мгновение опустив взгляд. — Но все не так, как вам могло показаться.

Хмыкнув, Гапонов чинно жестикулирует рукой.

— Просветите меня, — с насмешкой.

— Я на допросе? — Начинаю терять терпение от некомфортной атмосферы, но, напомнив себе, что я не в том положении, смягчаю тон: — Он просто сел в мое такси… довез меня до дома и уехал… — Истерическая смешинка обрывает мою речь, когда я вспоминаю подробности того вечера, которые уж точно не собираюсь обсуждать с кем-либо. Выдохнув, опускаю голову, чтобы дать себе минуту, прежде чем снова столкнуться с холодным взглядом начальника: — Все действительно выглядит нелепо, знаю. Что бы я ни сказала, будет звучать до абсурда глупо! Но поверьте! Я не сделала ничего плохого! Я знаю, что такое конфиденциальность, и никогда не была замечена в подобных интрижках! Я ценю и уважаю себя и то место, где работаю! И я никогда не вынесу то, что происходит в стенах вашей фирмы! Я прекрасно умею разделять личную жизнь и работу. Если вы переживаете, что я могу распространить какую-то информацию…

Обманчиво обворожительная улыбка кривит его губы, а к моему горлу подкрадывается напряжение, а вместе с ним и страх. Затаив дыхание, я жду, что последует за этой улыбкой.

— Алевтина, я не боюсь этого, потому что с сегодняшнего дня вы здесь больше не работаете. — Распахиваю рот, ощущая, как сердце болезненно сжимается. — Моя фирма успешна по причине того, что я не приемлю вторые шансы. Свой вы использовали слишком бездумно.

Растерянно моргаю.

— Я не…

— Такое поведение неприемлемо. И не подлежит дальнейшему обсуждению. Или вам нужно более наглядное разъяснение?

— Нет…

— Вы задели не ту ниточку, Алевтина. Игры со мной вам не по зубам, милая. Если для вас грязные интрижки в архивах важнее карьеры, вам стоит вернуться обратно…