Бывшая моего брата. Я ненавижу ее... (СИ)

— Сначала отвезем девушку, а потом поедем на Котельническую набережную, — слишком непринужденно сообщает он и протягивает купюру раньше, чем таксист успевает ему возразить. Но засранец и не возражает, а принимает деньги, ведь сумма явно превышает ту, на которую он мог рассчитывать изначально.

Что. За. Нахрен.

Глава 46

Я нахожусь в ступоре еще несколько секунд, а когда такси трогается с места, ко мне наконец возвращается дар речи:

— Подождите! — выкрикиваю водителю и сразу же поворачиваюсь к Айдарову, буквально уничтожая его взглядом: — Выметайся!

Он хмыкает и переводит взгляд вперед.

— Я уже заплатил.

Открываю рот и несколько секунд так и сижу, взбешенная его нахальством.

— Судя по тому, сколько ты заплатил, у тебя избыток денег, — огрызаюсь я. — Вызовешь еще одно, не обеднеешь.

Этот козел даже не смотрит на меня. Будто это я запрыгнула в его машину.

— Не обеднею, — кивает. — Но время не купишь. А я тороплюсь.

— Ты издеваешься? — Мой голос взлетает до писка. — Это твои проблемы! Проваливай! Сейчас же!

Таксист поворачивается к нам, явно забавляясь разворачивающейся картиной, но при виде моего раскрасневшегося лица поспешно тараторит:

— Так мы едем, или как?

— НЕТ!

— ДА!

Одновременно.

Поворачиваю голову в сторону Айдарова, уже готовая заорать от абсурдности всей ситуации, особенно когда встречаюсь с его самоуверенным взглядом. Этот мужчина действительно родился с верой, что мир должен крутиться вокруг него.

— Молодые люди, я все понимаю, — усмехается водитель, — но у меня тоже время — деньги.

— Я заплатил вам достаточно, — строго отрезает Айдаров, не отрывая от меня своего провокационного взгляда, и тут я понимаю, что проще отступить. Я слишком устала после долгого дня, чтобы продолжать биться об эту бетонную стену. Я даже не хочу понимать, какого черта он так ведет себя. Это ведь… нелогично? И точно, абсолютно точно странно. Будто он нарочно ищет встречи со мной. Прикрываю глаза и начинаю массировать виски пальцами, подавляя эту глупую мысль.

— Так, ладно, — выдыхаю я, достойно принимая свой проигрыш. — Мое время не такое дорогое, как ваше, Хаким Тазиевич. Так что я выйду и дождусь другого такси. — Его челюсти плотно смыкаются, словно он злится, но я не хочу придавать этому значение. Вообще ничему, что связано с Айдаровым. — Хорошего вам вечера.

Натянуто улыбаюсь и уже открываю дверцу со своей стороны, но крепкая хватка на предплечье возвращает меня обратно. И мне больно.

— Ты совсем охренел? — Силой выдергиваю локоть. — Не смей ко мне прикасаться.

— Тогда закрой дверь и сиди смирно.

Мои глаза лезут на лоб. Мне снится это?!

— Пошел ты! — брезгливо фыркаю и предпринимаю новую попытку выбраться из такси. Вот только на этот раз Айдаров возвращает меня на место еще грубее и, прижав тяжестью своего тела, захлопывает дверцу с такой яростью, что, не успей я убрать свои конечности, он бы сломал их. Псих!

— Поехали, — рявкает он и отстраняется от меня, раздраженно поправляя лацканы пиджака, а затем переключается на манжеты. — Не надо, Алевтина, — предупреждает он, будто чувствует, как летят искры из моих глаз, пока я сверлю его взглядом. — Дай мне время остыть.

— Остыть? — выпаливаю, тяжело дыша. — Это тебе-то?

Что-то перемыкает в моем мозгу, и я сама сокращаю расстояние между нами, чтобы влепить козлу пощечину и поспешно удалиться из салона. Но что-то идет не так…

Ладонь вспыхивает жжением от встречи с его щетиной, а дальше… Дальше все происходит слишком быстро, чтобы я могла как-то отреагировать. Айдаров издает утробный рык, хватает меня за руку и дергает на себя. Я задыхаюсь от взорвавшихся внутри ощущений. Их слишком много. И от них сводит живот. Нужно сходить к врачу.

— Какое из слов, сказанных мной, ты не поняла? — цедит он сквозь зубы и надавливает ладонью мне на поясницу так, что я практически врезаюсь в его крепкую грудь. — Сама ведь провоцируешь.

Беззвучно ахаю от удивления и упираюсь ладонями ему в грудь, а когда сталкиваюсь с темнотой его стальных глаз, сердце пропускает несколько гулких ударов.

Атмосфера вокруг нас накаляется.

Тепло, хлынувшее в низ живота, также дезориентирует меня. И вместе с тем вызывает стойкое чувство отвращения. К Айдарову. И немного к себе. Возможно, наоборот.

Не знаю.

Я в замешательстве.

Вы когда-нибудь ненавидели и хотели человека одновременно? Вот прям до зуда под кожей и зубовного скрежета. До белых вспышек перед глазами, потому что инстинкт самосохранения кричит: «Нельзя!» Но возможно ли перекричать собственное тело, которое до трясучки хочет того, что нельзя? Но я все равно пытаюсь отрицать, что хочу позволить этому случиться вновь. Правда, тут же в противовес нахожу сотни отговорок, что это последний разок — и все, а сейчас можно рухнуть в омут и захлебнуться этим проклятым искушением. Выпить его до последней капли, а после самоотверженно страдать интоксикацией.