Бывшая моего брата. Я ненавижу ее... (СИ)

— Уже начались проблемы со слухом? Рановато. Это печально. — Вздергиваю подбородок так, что порывистое дыхание начальника опаляет мои губы. — Но я готова повторить для слабоумных. Читай по губам: «Просто увольте меня, босс», — на последнем слове я едва ли не давлюсь сочащейся из меня желчью. — И я была бы благодарна вам, — ерничаю, — если бы это произошло как можно… Ай… — всхлипываю от жжения в предплечьях, замечая, как челюсти Айдарова ходят ходуном.

— Может быть, если ты, блядь, закроешь рот, я сделаю именно это.

Шиплю, дергая плечом в надежде избавиться от злой хватки и тепла, которое пробирается даже сквозь тонкую ткань блузы. Ш-ш-ш. Чертов мудак оставит мне синяки. Точно так же, как и его темный пристальный взгляд на моем и без того избитом сердце.

— Ты делаешь, — пыхчу, все еще пытаясь выбраться, — мне больно…

Не успеваю я договорить, как у меня екает в груди, потому что ноги внезапно отрываются от пола, а задница неосторожно приземляется на деревянную столешницу. Но я прикрываю глаза совершенно не от этого, а от короткого облегчения, когда жжение на предплечьях вспыхивает и расходится мягкими волнами вокруг места, где секунду назад его пальцы причиняли боль.

— Это меньшее, что я хочу сделать с тобой, — врезается в мое ухо горячим рычащим шепотом.

У меня перехватывает дыхание от мрачного обещания в его голосе. Или, может быть, от того, что теперь наши лица на одном уровне, а его грудь недопустимо близко к моей, потому что Айдаров подался вперед, заключив в капкан рук, расставив их по бокам от меня?

— Но для начала ты вернешься в мой кабинет и уберешь за собой. — Его глубокие серо-голубые глаза буквально леденеют, врезаясь в меня с искренней ненавистью. Я подаюсь вперед, толкая придурка в плечи, но он напирает на меня, вынуждая отшатнуться назад, чтобы не проглотить ртом его следующие слова: — После этого ты отвезешь мои вещи в химчистку. И только потом я решу, что делать с тобой дальше.

Ха. Какой же он идиот!

Забыв про инстинкт самосохранения, я приближаюсь к напряженному безупречному лицу и горячо заявляю:

— Ноги моей больше не будет ни в кабинете, ни в этом офисе.

Отчаянные времена требуют отчаянных мер?

Так я думаю, а затем резко спрыгиваю со стола, вынуждая Айдарова немного отступить, точно мой бюст, заметно скользнувший по его крепкой груди, ударил этого мудака током. Надо же, какой нежный! Лицемерный осел! Будто разозлившись еще сильнее, я бью каблуком по носку мужской туфли, чем вызываю на безупречном лице гримасу боли. Господи, отмотайте назад, я повторю, только в разы сильнее!

Мне требуется секунда, чтобы воспользоваться моментом и выскользнуть из клетки крепких рук, а затем, не раздумывая, я отвешиваю ему хлесткую пощечину. Такую, что от встречи с грубой щетиной моя ладонь буквально вспыхивает яркой болью. А лицо Хакима, черт бы его побрал, еще больше омрачается грубой красотой!

Не дожидаясь своей смерти, я разворачиваюсь на каблуках и сваливаю к чертовой матери от греха подальше. По крайней мере, я планирую так сделать, пока меня резко не дергают за воротник. Секунда, и мои лопатки врезаются в полку с коробками, кажется, парочка даже валится на пол, но я не слышу ничего, кроме эха своего писка и обезумевшего сердцебиения, когда грудь Айдарова придавливает меня без шанса на спасение.

— Думаешь, после всего, что ты устроила, бить своего босса хорошая идея?

Я отворачиваюсь, но, сжав меня за щеки, Айдаров разворачивает мое лицо к себе:

— Отвечай.

Тяжело дыша, я уничтожаю его одним только взглядом. Меня злит, что, вопреки всей моей ненависти к этому человеку, я чувствую что-то еще. То, что заставляет все мое тело пульсировать в предвкушении, которое я тоже ненавижу. Когда я превратилась в мазохистку?

— Я думаю, мой босс конченый мудак, — мне трудно говорить, ощущая безжалостные пальцы, давящие с обеих сторон на мои щеки, но пошел он. — И, если бы мне представилась такая возможность, я бы с удовольствием повторила все еще раз.

Айдаров прищуривается, кривя губы в злорадной ухмылке, а потом в садистской манере касается большим пальцем моих губ, однако тут же отдергивает руку и склоняет голову, упираясь ладонями по обе стороны от меня.

— Блядь, — он усмехается, а после, поднимая голову, заставляет все внутри меня перевернуться, сойти с ума и затрепетать от такой близости. Его глаза такие холодные, точно в них вечная мерзлота, и в то же время проницательные, как галактика ночью, полная сияющих звезд. О боги! Разве это я должна чувствовать? — Твой чертов рот явно не знает, когда ему лучше заткнуться, так ведь? Может, мне сделать его полезным аксессуаром для своего члена?

Вау… В какой момент наша перепалка свернула не в ту сторону?

Сдув непослушную прядь с лица, я сжимаю дрожащие бедра, словно пытаюсь уничтожить все, что там скопилось. Но жар лишь усиливается. Черт возьми, ему достаточно просунуть руку под юбку и опозорить меня моей неадекватной реакцией на его грубость.

— Думаете, — мое горло дергается, — архив подходящее место, чтобы домогаться своих сотрудников?