Бывшая моего брата. Я ненавижу ее... (СИ)

— Я не спрашивал вас о времени, Чудакова. Я сказал принести мне новый кофе. — Он снова сосредотачивается на мониторе, раздраженно махнув рукой, словно я надоедливая муха: — А теперь убирайтесь и выполняйте, что вам сказано.

Я вздрагиваю от прилетевших мне слов. Да что с ним такое? Почему он ведет себя так грубо?!

— Вы оглохли? — нетерпеливо бросает он, даже не поворачиваясь ко мне. — Вас уже минуту как не должно быть здесь.

Обычно я бы уже бежала в сторону выхода, мечтая исчезнуть из его поля зрения, но сейчас во мне что-то ломается. Я слышу этот треск в своей голове, точно то самое глупое бесстрашие наконец проломило последний барьер. Теперь я не в силах остановить его, как и желание дать отпор Айдарову, за которым последует мой незамедлительный проигрыш. Но почему-то меня это не пугает и ни капельки не останавливает. Мои ладони вспотели от того, с какой силой я сжимаю их. Делаю шаг и, схватив стакан, бездумно опрокидываю его содержимое на стол, вынуждая Айдарова отпрянуть назад.

— Твою мать! — Он встряхивает руками, впиваясь в меня убийственным взглядом. — Какого, блядь, хрена ты творишь?

Я вся дрожу, но мой кратковременный триумф слишком сладок, чтобы обращать внимание на что-либо другое. Вздергиваю подбородок и едва ли не рычу, глядя ему прямо в лицо:

— Всего лишь даю вам повод избавиться от недобросовестного сотрудника.

С этими словами я буквально вылетаю из кабинета и пускаюсь в сторону архива, глотая на ходу подкатывающую горечь слез. Я не заплачу. Не заплачу. Этот ублюдок не достоин ни одной моей слезинки. А потом я слышу громоподобный хлопок дверью, доносящийся до меня одновременно с грубым голосом Айдарова. Я не слышу, что именно он рычит и кому, но почему-то интуитивно ускоряю шаг…

Глава 33

Черт, черт, черт!

Я миную коридор за коридором, по пути изредка различая разговоры сотрудников, звук жужжащей кофемашины, писк ксерокса, клацанье клавиатур и шуршание листков. И в какой-то мере я всем им завидую. Люди полностью погружены в рабочий процесс, общаются друг с другом или с компьютерами, ведут дискуссии или просто смеются, в отличие от меня, бегущей как от огня. Но с каждым моим быстрым шагом все постепенно затихает, особенно когда я подхожу к лестнице и спускаюсь в архив. Все. Кроме преследующих меня тяжелых шагов, от которых сердце бьется все чаще и чаще. А может быть, от страха перед тем, кому они принадлежат. Однако ничто не заставит меня остановиться, даже если это мой разъяренный начальник пустился за мной вслед, абсолютно точно намереваясь перекрыть мне доступ к кислороду. О чем я вообще? Нужно быть ненормальной, чтобы остановиться перед свирепым быком. Представляю, насколько тяжело ему изображать хладнокровие, шагая по многолюдному офису в рубашке и брюках со следами кофе. Господи, да он, вероятно, в диком бешенстве. И я убеждаюсь в этом, когда оборачиваюсь, случайно спотыкаясь о порог дрожащими ногами и буквально вваливаясь в архив.

Мне показалось, или белки его глаз налиты кровью ярости?

Не давая себе времени на раздумья, тут же порываюсь к двери, чтобы закрыть ее, но сила с той стороны не позволяет мне этого сделать.

Тяжело дыша, наваливаюсь на дверь и пытаюсь запереть этот чертов замок, но в следующую секунду полотно с силой толкают в мою сторону, отбрасывая меня назад.

Изо рта вырывается аханье, и я едва не теряю равновесие, возможно, так и случилось бы, если бы меня не схватили с животной свирепостью.

Испуганно поднимаю взгляд и сталкиваюсь с ожесточенным лицом Айдарова. И, боже, удивительно, что я вообще еще дышу. Судя по тому, как раздуваются его ноздри… да чтоб его. Я впервые вижу этого мужчину таким злым. Если такое вообще возможно. Сильные пальцы впиваются в предплечья, когда Айдаров встряхивает мое тельце и вырывает из горла еще один ошарашенный вздох.

— Какого черта ты устроила в моем кабинете? — рычит он, угрожающе нависая над моим лицом и сжимая меня так, что я чувствую себя орешком в зубах щелкунчика. Кажется, я даже слышу, как хрустят мои кости.

Однако боль, которую он мне причиняет, очень быстро помогает распрощаться со страхом и вернуться к ненависти.

— Вы можете просто уволить меня, Хаким Тазиевич, — указываю ему напыщенным тоном, стараясь не обращать внимания на внутренний страх, захватывающий меня липкими щупальцами. — И прекратите тратить свое драгоценное время, а то я могу подумать, что вы не так уж и безразличны ко мне… — Раздраженно веду плечами, пытаясь скинуть с себя грубые руки, только этим лишь провоцирую его сжать меня еще крепче.

— Уволить, да? — Он облизывает сердитые губы, демонстрируя ряд белоснежных зубов, и я ненавижу свое тело, которое вместо угрозы видит в этом жесте то, что заставляет низ живота налиться тяжестью.

С трудом сглатываю и отвешиваю себе метафорическую пощечину.