Быть корейцем...

Однако есть у Кореи одна любопытная особенность. Как ни странно, но корейцы знают не только классическую, но и современную российскую массовую музыкальную культуру. Странно это потому, что в целом в мире Россия ассоциируется не с Алой Пугачевой или Борисом Гребенщиковым, а с Еленой Образцовой и Дмитрием Шостаковичем. Наш рок или наша поп-культура (не исключая и самых громких имён) за пределами России, в общем-то, мало кому известны и мало кому интересны. Когда тот или иной российский исполнитель возвращается с гастролей на Западе и начинает вдохновенно рассказывать о том громадном успехе, которым он там якобы пользовался, он, как правило, врёт – или, скажем осторожнее, выдаёт желаемое за действительное. Если успех у него и был, то наверняка только среди бывших советских эмигрантов, да и то, скорее всего, недавних. Коренные же американцы или австралийцы ни малейшего желания появляться на концертах российских эстрадных звёзд не испытывают, и трудно представить, чтобы на улицах американских городов звучали песни Высоцкого или Кобзона (разумеется, если в этих городах нет больших эмигрантских общин).

Однако Корея – это исключение, что становится ещё более удивительным, если вспомнить, что Южная Корея ни в социалистический лагерь никогда не входила (совсем наоборот – отличалась весьма истовым антикоммунизмом), ни под заметным русским влиянием не находилась.

Столкнулся в первый раз я с этим «распространением нашим по планете» осенью 1992 года, вскоре после того, как приехал в Корею. Помнится, шёл я по улице, и вдруг – слышу: из вполне обычной корейской лавчонки доносится русская песня. Вначале я даже ушам своим не поверил. Остановился, прислушался – действительно, русская музыка. Это звучала «Я склонюсь пред твоими коленями...» (слова Заболоцкого, в исполнении группы «Петербург»). Только потом узнал я, что в Корее эта песня была одним из шлягеров того лета.

Вообще в популяризацию русской эстрады немалый вклад вносит местное телевидение. Почему-то корейские телевизионщики часто используют в качестве заставок к сериалам русские песни. В частности, прошедший лет восемь назад и пользовавшийся огромной популярностью сериал «Песочные часы» начинался с песни «Журавли» в исполнении Иосифа Кобзона. Сериал этот стал сенсацией (главным образом, из-за того, что затрагивал некоторые острые вопросы недавнего корейского прошлого), и как следствие кассеты и лазерные диски с песнями Кобзона появились во всех корейских магазинах. Не один десяток раз приходилось слышать мне в Корее и Владимира Высоцкого. Его песни также использовали на телевидении, да и кассеты Высоцкого в Корее часто появляются в продаже. Представить такое, кстати, в какой-либо западной стране невозможно. На Западе Высоцкого ведь воспринимают во многом так же, как в своё время Есенина: не как поэта, а как экзотического русского мужа западной знаменитости. Для европейца Высоцкий – это никто иной как «русский муж Марины Влади» (Есенин, кстати, в западных изданиях для массового читателя обычно упоминается всего лишь как «русский муж Айседоры Дункан»).

Популярен в Корее и Виктор Цой, что и понятно – тут сказалось его корейское происхождение. Любопытно, кстати, что корейцы почему-то воспринимают его довольно странно: как политического певца, борца против коммунизма, чуть ли не автора политических песен протеста (короче говоря, как своего рода Галича от рок-музыки). Песни Цоя звучат в Корее не очень часто, но вот само имя его известно неплохо, а несколько лет назад вышел даже роман, в котором он является главным героем.

Впрочем, список этот далеко не полон, в Корее неплохо известны и некоторые другие наши эстрадные певцы и музыканты. Такая вот любопытная и, во многом, исключительная ситуация.

Корейцы и Япония

Как мне не раз приходилось убеждаться, для большинства русских и японцы, и корейцы – почти что одно и то же. Помнится, несколькор лет назад назад попалась мне на глаза в одной российской газете заметка о Сеуле, где было что-то сказано о «самурайском упорстве» корейцев. А между тем для корейцев уже само слово «самурай» – тяжёлое оскорбление, да и вообще сравнения своей страны с Японией (типа «подобно японцам, корейцы...») они воспринимают, как правило, с обидой.

Вообще говоря, во всем мире отношения двух соседних народов редко бывают добрососедскими. Наличие общей границы само по себе существенно увеличивает шансы на возникновение территориальных споров, равно как и иных столкновений экономических, военных и политических интересов. Так что непростые отношения двух соседних держав – это скорее правило, чем исключение, и подтверждением этому служит история постоянных войн и взаимной неприязни, омрачающей или до недавнего времени омрачавшей связи Франции и Германии, Австрии и Италии, Вьетнама и Китая, России и Польши. Однако даже на этом фоне историю отношений Кореи и Японии трудно назвать простой.