Быть добру. Перед рассветом

Юрий завёл двигатель, который, добродушно фыркнув, словно пёс, узнавший хозяина, приятно заурчал, набирая обороты. В окнах автомобиля городской пейзаж постепенно сменялся загородным. Юрий вёз Волка в сторону Горловки, к штабу Корсы. Они молчали.

– Что вы знаете вообще о Корсе? – прервал молчание Антон.

– О, брат, серьёзная женщина. Много врагов на тот свет отправила. В штабе у неё порядок. Не забалуешь. Она с молодости занимается спортом, потомственный военный в двенадцатом поколении, строгая и справедливая. По профессии она разработчик софта для систем наведения баллистики. Потрясающе разбирается в любом артиллерийском оружии.

Но в то же время она – настоящая женщина, любит растения, дорогие духи. А на досуге любит порыбачить и приготовить уху с горелой щепой на природе. Ольга вообще очень любит природу. У неё есть дочь Алена и сын Сергей. Причём пацана она усыновила. Дочка служит в её подразделении, в медицинском институте учится, хочет быть фельдшером. У них артиллерия – это семейное, – улыбнулся Сивоконенко.

– Ну и в боях, видимо, она себя проявила, раз её называют «легендарной Корсой»?

– Да, Антон, Ольга провела очень много сражений за города и села, да за ту же Горловку, Мариновку, Логвиново. И более того, она воевала в двух котлах – Иловайском и Дебальцевском. Её несколько раз ранило, но она всегда возвращалась после лечения обратно на службу.

– Да, выходит, она для украинцев одна из первостепенных целей, – повернулся к товарищу Волк.

– Да за ней постоянно охотятся, – с небольшим возмущением проговорил Юрий. – Толерантные западные журналисты называют её «Леди Смерть» и «Волчица». Она в начале войны уходила в тыл противника и отжимала у них военную технику. Потом техника становилась на вооружение у нас.

Тем временем в окне внедорожника мелькнул бело-синий весь пробитый осколками указатель «Горловка». Они подъезжали к пункту назначения.

В штабе царила рабочая суета. Повсюду сновали военные, автомобили въезжали и выезжали. На въезде Сивоконенко показал документы, и часовой, козырнув, пропустил автомобиль на территорию. Выйдя из внедорожника, Антон почувствовал, что он добрался в нужное место. Он там, куда послал его Колдун.

– Здравия желаю, Вы ко мне? – к приехавшим вышла худощавая, спортивного телосложения женщина в идеально чистой и отглаженной форме и натёртых до зеркального блеска берцах. Её взгляд был холодным, внимательным, но не злым.

– Ольга, честь имею, – улыбнулся Сивоконенко и слегка приобнял давнюю знакомую.

– Привет, Юрий Викторович, как ты? – немного улыбнувшись ответила Корса. – Это мне пополнение? – кивнула она на стоящего рядом Антона.

– Антон, знакомься, легендарная Корса, – повернулся к Коровину Сивоконенко.

Антон подошёл ближе и протянул руку.

– Волк, очень приятно, – Корса пожала руку Антону и на секунду задержала взгляд. В эту секунду у Антона в голове пронеслись с огромной скоростью события ближайшего будущего Корсы.

«Колдун старается», – подумал Волк.

– Волчица, – улыбнулась Корса и отпустила руку военного.

– С чем пожаловали? – вновь повернулась Ольга к Сивоконенко.

– Привёз тебе вот человека, у него к тебе какие-то дела. Антон, поговорите, я подожду тебя в машине, – сказал Сивоконенко.

– Юрий Викторович, спасибо за помощь, я останусь здесь на какое-то время, – Антон положил руку на плечо Сивоконенко. – Есть дела.

– Хорошо, Антон. Передаю тебя в надёжные руки Корсы, – ответил Сивоконенко. Попрощавшись, Юрий Викторович зашагал к машине.

– Голодный? – спросила Корса Волка.

– Есть такое дело, – улыбнулся Антон.

– Пойдём поедим сначала, потом дела.

Корса повернулась и рукой пригласила Волка следовать за собой.

Кураж демона

Фашист вышел на главной городской площади, рассчитавшись с водителем. Тот пожелал ему хорошего вечера и поехал по своим делам.

Вечерний город был необычайно люден, несмотря на военное время. Горожан можно было понять. Они устали от постоянных обстрелов, устали прятаться, ежесекундно дрожа за свою жизнь и жизни близких людей. Поэтому, надев праздничные наряды, жители города веселились и смеялись, пытаясь хоть как-то расслабиться. Да, это был смех сквозь слёзы, но другого у них не было.

Среди всего этого Фашист чувствовал себя голодной гиеной, набредшей на стадо израненных газелей. Его животная сущность жаждала крови. Горечь неудачи с терактом в российском штабе он планировал утопить в крови гражданских. Ему нужно было нанести боль хотя бы кому-нибудь, чтобы это чувство провала его отпустило. Утвердившись в этой мысли, он зашагал по проспекту, разглядывая гуляющее население.