Быть Человеком

Влад поднял брови. Глаза его улыбались. – Оценки, конечно, незаслуженные, но всё равно, приятно. – А знаете, я сейчас увидел вас маленькой большеглазой девочкой с двумя косичками. А вы представьте меня белобрысым молодым человеком лет пяти. Жаль, что мы не встретились в этом белоснежном возрасте. Я показал бы вам мои игрушки – целый зоопарк из плюшевых медведей, бархатных зайцев, лисиц, белок; резиновых черепах и крокодилов. А ещё города из лего и многое другое, такое же симпатичное. Родители никогда не покупали мне ни стрел, ни шпаг, ни пистолетов, ни оловянных солдатиков. Я никогда не играл в войну, быть может потому не пользовался уважением у моих мужественных сверстников. Я нигде и никогда не был "своим парнем". Меня это мучило сначала, но потом я привык. Мы все приходим в этот мир, никому не желая зла, и рисуем в своих первых рисунках лишь небо, солнце, цветы; но потом, взрослея, дорисовываем меж ними друзей и врагов. «Почему мы теряем ангельское?» – Так вы сказали однажды. Действительно, почему?

Тут Надя подняла голову и подставило лицо тёплому солнечному свету, струящемуся сквозь зелёные кружева листвы.

– Как вы думаете, для чего восходит солнце? – Тихо спросила она.

Влад посмотрел на неё пристальным долгим взглядом, словно пытаясь понять, что значил для неё этот вопрос.

– Во-первых, – произнёс он, наконец, с улыбкой, – хоть это и прозвучит банально, чтобы не сломались часы, однажды кем-то заведённые. Каждый винтик в этом мире должен работать ровно столько, сколько ему отведено быть.

– А во-вторых? – С нетерпением спросила Надя, устремив на Влада серьёзный, полный задумчивого внимания взгляд.

– Во-вторых. – Влад сделал паузу, словно подбирая слова. – Во-вторых, думаю, чтобы рассказать нам правду о нас. Каждому человеку – рассказать правду о нём. Это не всегда – приятный разговор, но необходимый. В этом я уверен, потому что, если мы не будем слышать эту правду, понимать её, однажды солнце не взойдёт.

– Как это верно. – Тихо сказала Надя. – Как это верно! – Повторила она уже громче. – Чтобы рассказать правду о нас. Чтобы я… – Она почему-то смутилась.

– Чтобы вы улыбались ему. – Помог ей Влад, глядя на девушку тепло и бережно. – И ещё. – Он убрал со лба светлую прядь волос, и Наде показалось, что в его голубых глазах засияло солнце. – Я думал над вашими словами о Христе, и вот, что надумал. Люди оплакивают Иисуса, распятого более двух тысяч лет назад, но человеческий мир продолжает распинать его в каждом родившемся ребёнке. Однако, я верю; нет, я знаю, что вы спасёте его в подаренном вам судьбой малыше, что… – В этот момент звук подъехавшей машины прервал его. – А вот и Максим. – Влад встал и подал руку Наде.

Глава XIX

В этот день Егор находился в состоянии невероятного подъёма. Сознание, что он, рискуя, спасает жизнь своих друзей, щекотало нервы. Он ощущал себя почти Джеймсом Бондом. Изменились его взгляд, походка, интонации. Подчинённые и друзья смотрели на него с недоумением, спрашивали, не случилось ли чего, но герой наш лишь многозначительно улыбался. Исчезли все достопримечательности его яркой персоны: весёлость, словоохотливость, исключительный аппетит. Егор был неразговорчив и очень сосредоточен, настолько сосредоточен, что всем, кто смотрел на его лицо, казалось, что он перемножал в голове шестизначные цифры. Он был готов ко всему. Вероятно, потому, когда к нему по дороге на стоянку машин преградили путь двое мужчин очень крепкого телосложения, он совсем не удивился.

– Есть разговор. – Сказал один из крепышей с неандертальским лицом. – Садись в машину. Покатаемся.

Вид говорящего убедил Егора в том, что сопротивление бесполезно, и он покорно направился вслед за ним. Шествие замыкал второй атлет – темнокожий верзила. Он был на голову выше своего коллеги, казалось, что от каждого шага этого гиганта содрогалась земля. Неандерталец сел за руль. Гигант приземлился рядом с Егором. Он положил левую руку на его плечо, правой рукой извлёк из кармана куртки нож и стал крутить им перед лицом Егора.

– Где Надежда? – Спросил он низким хриплым голосом. – Только, без трёпа. Я это не люблю. А то я отрежу тебе язык. Сначала. А затем всё остальное. Понял?

Осознав ещё раз бесполезность сопротивления, а также непредсказуемость его новых знакомых, Егор почувствовал такой бурный приток энергии, какой он испытывал очень давно, быть может, в юности, когда бывало, влюблялся с первого взгляда, а в его душе в этот момент проснулся великий актёр. Глаза его округлились, губы задрожали, он тяжело и шумно задышал.

– Господа. – Прошептал Егор. – Вас должно быть наняла моя жена. Она во всех моих знакомых женщинах видит любовниц. Клянусь, Надежда Белик – лишь коллега по работе.

– Где она?! – Заорал темнокожий и приставил нож к горлу Егора. – Мне – всё равно, с кем ты спишь! Идиот! Где девка?! Повторяю – без трёпа!

– Ох! – Застонал Егор.

– Ну! Скотина! Говори! А не то, я порежу тебя на куски!

– Я… Я видел её последний раз неделю назад. Навещал в госпитале. Но это была совсем безобидная встреча. Совсем. Поверьте!