Быть бардом непросто

– Сначала тебе станет хорошо, потом резко плохо. Тебя будут окружать галлюцинации, вылезет все то, что пугало тебя в далеком детстве. Соображать при этом будешь нормально. И… если закрыть глаза и заткнуть уши, на все это можно по большому счету не обращать внимания.

– Так. Это после одного кристалла. А что будет после двух?

– Эффект усилится. Кстати, попробовав гадость раз – больше с нее не слезешь. Привыкание – страшная вещь. У тебя, между прочим, рога растут.

Аид ощупал новое приобретение, кивнул и поинтересовался, как быстро к наркотику привыкают эльфы.

– Не знаю. Еще ни один эльф эту гадость не пробовал.

– Почему?

– А зачем?

– Резонно. У тебя, кстати, крылья рвут рубаху.

– Черные?

– Белые. Пушистые такие, с мехом. И над головой что-то вращается и светится.

– Нимб, наверное, – улыбаюсь криво.

Смотрю на Аида. Блондин со сверкающими глазами цвета полуденного неба щупает черные рога, помахивая длинным тонким хвостом и переступая с копыта на копыто. Зрачки его становятся вертикальными, клыки удлиняются и чуть выступают над нижней губой. Почесывая нимб, изучаю это чудо. За спиной подергиваются белоснежные крылья, из которых то и дело сыплются перья, с тихим звоном исчезая где-то на полу. Хвоста у меня нет, арфы тоже, что обидно. Зато очень хочется взлететь и что-нибудь спеть миру.

– Федор, вылезай.

– Не вылезу, – хмуро сообщает гоблин из-под кровати.

– Вылезай-вылезай. Поглядим, кем ты у нас стал, – улыбается Аид.

Киваю. Мне тоже любопытно.

Под кроватью шебуршатся, после чего на белый свет показывается… купидон. С луком, стрелами и белоснежными крылышками за спиной. Он оказывается в подгузнике и с рожками. В остальном же гоблин остается собой.

– Какая прелесть! – Я улыбаюсь и отдираю нимб от головы. – Кстати, Аид, а ты нимб тоже видишь?

– Да.

– А подержать можешь?

– Нет.

– Почему?

– Жжется. Даже отсюда.

Понятливо киваю, удивленно присматриваюсь к продолжающей меняться внешности Аида.

– У тебя, кстати, крылья растут. Только нетопыриные, черные такие, кожистые.

– Вижу. И, похоже, мы теперь все трое умеем летать.

– И что самое интересное, это ничуть меня не пугает. Напротив, все кажется таким правильным и разумным.

– Ну да, чернокожий ангел с ирокезом и белоснежный дэймос – чему тут удивляться?

Да ну тебя. Полетели.

И я, разбежавшись, выпрыгиваю в окно, распахиваю крылья и закрываю глаза от удовольствия. Ветер бьет в лицо, грудь наполняется свежим воздухом, и я улетаю высоко-высоко, пронзая облака.

– Ты как?

Где-то далеко наверху видно окошко и лица Аида и Федора в нем. Машу им рукой, предлагаю присоединиться. Они кивают и… удар, крик. Гоблин зависает сверху, так и не пронзив облака.

– Ладно, пошли. В смысле, полетели.

– Погоди, смотри. К нам летят другие ангелы.

– Вижу. – Аид нервно машет хвостом и клыкасто усмехается.

Ангелы толпятся вокруг и начинают что-то кричать, размахивая руками. Но их голоса, похожие на звон серебряных колокольчиков, практически невозможно разобрать.

– Слушай, что они говорят?

– Откуда я знаю?

– Но ты же ангел.

– И что? Я в звании ангела первый день. Еще не адаптировался.

– Хм. Тогда я попытаюсь им что-нибудь сказать.

– Давай.

Купидон парит над нами, развлекается стрельбой из лука в ангелов стрелами с розовыми наконечниками. Ангелы дергаются, падают и бросаются чем-то в ответ. Кажется, цветами. Охапками.

– Ангелы! Я не дэймос! Я Аид! Эльф!

Все замирают и смотрят на друга.

– И я… хочу быть… как вы!

Звон райских голосов усиливается:

– Я хочу белые крылья, темную кожу, вертикальные зрачки! Все, как у вас. И ради этого… я начну вершить добрые дела. А вот он, – в меня тыкают пальцем, – мне в этом поможет.

– Кто? Я?!

– Ты же ангел. Тебе положено.

– А-а… ну да. Беру под опеку.

И мы беремся за руки и неуверенно улыбаемся друг другу.

Один из близстоящих ангелов, чем-то напоминающий хозяина трактира, крутит пальцем у виска. Ну и пусть.

– Пошли! – сжимаю его руку и показываю направление – вперед. – Нас послали небеса! Так спустимся же на грешную землю и поможем людям!

Вокруг радостно галдят, нас пропускают, правда, приходится пробиваться, ибо каждый желает похлопать по плечу или другому месту. Некоторым я даже заезжаю кулаком по носу, дабы немного снизить ажиотаж и успокоить несчастных. Но так или иначе, а мы пробиваемся и вприпрыжку бежим вершить добрые дела. А купидон маленьким ангелом парит над нашими головами, стреляя уже из скорострельного арбалета ГС-400 («Гномья смерть – 400» – это последняя разработка гномов: четыреста стрел в минуту с лентой подачи дополнительных патронов). И где только взял? У него вроде был лук.

Народ, не желая приобщаться к таинству любви, с криками разбегается в разные стороны, прячется за облаками и умоляет прекратить стрелять. Что ж, любовь – это не так просто, как кажется. Но я верю, что теперь они найдут ее и смогут стать счастливыми. А вот и край облаков. Внизу – земля.

– Ну что. Ты готов, Аид?

– Всегда готов.

– Тогда полетели.

– Полетели!

И мы прыгаем вниз, распахиваем крылья и улыбаемся широко и радостно.