Быль и небыль

— Держи! Твое!

Мужик поклонился помещику, а помещик мужику кланяется.

Попрощались они, и съехал мужик со двора.

Едут, едут путем-дорогою, мужик и говорит:

— Остановись, кучер!

Тот придержал лошадей.

— Ну, — говорит ему мужик, — вот тебе, братец, вольная, а вот денег для начала и ступай, куда тебе надобно. Я сам себе хозяин, сам себе кучер, и ты так живи.

Обрадовался кучер, поклонился мужику в пояс и пошел свое счастье искать, а мужик дальше поехал, к себе на деревню.

Вот приезжает он домой. Народ к нему бежит, шумит… Шутка сказать, три года человек пропадал!

Позвали его и к помещику. Тот расспрашивает: как да что? А мужик все рассказывает: был в таких-то краях, всякого натерпелся, а потом вот убег и счастливо в Рассею прибыл. Помещик говорит:

— Ну, ступай домой, отдыхай после такого страдания.

Пошел мужик к себе на двор, с хозяйкой поздоровался, лошадок убрал и зажил с того дня не хуже барина.

Что ж? Денег много, лошадки хорошие — всякий проживет.

А жена смотрит, смотрит, и не понять ей — уходил муженек из дому, только и было, что топор за поясом, да лапти на ногах, а приехал на тройке и с деньгами… И так-то она дивится, что и ночью ей не спится. Терпела, терпела, да и спрашивает:

— Скажи ты мне, голубчик, где был, пропадал?

— А я, — муж говорит, — был в таких-то местах, на морских островах.

— Далеко ли?

— Отсюда не видать.

— А где ж ты эдакое богатство взял?

— Да так, счастье мне мое послужило.

— Ой, муженек, ты, видно, клад нашел… Скажи мне правду истинную. Не таись! Только скоты бессловесные молчат…

— Не велено мне говорить.

— Своей жене, да не велено! Нет, уж ты сделай милость, скажи.

— Отвяжись, жена! Что знал, сказал. А боле ничего не скажу.

Рассердилась жена:

— Врешь, врешь, старый дурак, скажешь! Скажешь! А коли не хочешь говорить, я к барину побегу и сама скажу, что ты по разбоям ходил да тринадцать душ загубил! Во хмелю, скажу, батюшка, признался.

Тесно стало мужику.

— Слышь, жена, — говорит, — коли я тебе скажу, так смертью помру.

— И-и, миленький, хоть помри, да скажи.

Что станешь с бабой делать?

— Ну, давай белую рубаху, — говорит муж.

Надел белую рубаху, лег в переднем углу под образа, приготовила помирать.

А хозяйка в головах стоит, свечку держит.

— Ну, милок? — спрашивает. — Ну?

Он уж совсем было собрался рассказать своей хозяюшке всю правду истинную, да на ту пору забежали в избу три курочки, а за ними петушок — маслена головушка, шелкова бородушка. И давай этот петушок хохлаточек своих гвоздить. Гвоздит, а сам приговаривает:

— Вот вам! Вот вам! Вот вам! Дураку и с одной женой не управиться, а у меня тридцать, да я всем порядок дам!

Услышал эти слова мужик, вскочил с лавки да за плетку.

— Вот тебе, — говорит, — жена, правда! Вот тебе, — говорит, — истинная.

Присмирела она.

— Прости, — говорит, — муженек! Прости, не гневайся!

И такая с той поры стала добрая да ласковая, все завидуют.

Волшебное зеркало

В одной деревне жил крестьянин со своей хозяйкой. И был у них сын-малолеток.

Никуда они его не посылали. Все берегли.

«Что, мол, без пользы лапти-то трепать! Ушибешься, простынешь… Посиди-ка лучше на печи!»

Вот он и привык. У добрых людей стали ребята в лес по дрова ездить, а этот дома и дома, с кошкой да с собакой играет, учит их на задних лапах ходить и поноску носить.

Один раз старуха и говорит старику:

— Надо нам Ваню приучать. У людей ребята все при деле, и туда, и сюда, а наш как в землю врос. Ваня! Бери топорок, съезди в лесок, хоть лучинок привезешь.

Ваня напихал в мешок сена, запряг лошадь, взял топор, сел и поехал.

Приезжает он в лес, становит лошадку. Отдал ей сено, а сам топор в руку — и пошел лучину искать.

Ходит-ходит, все дерево не приберет. Вдруг видит: сосна стоит, голая, высокая, вершины не разглядишь. Он и давай эту сосну рубить. Ссек старую, она и повалилась. А в верхушке у нее как зашумит! Будто что живое хлопается.

Он подошел, ветки разобрал. Видит — птица!

И говорит птица человечьим голосом:

— Положи топор, не бей меня, а я тебе за это заплачу, садись на меня, — увидишь, что будет.

Ваня топор положил, подошел к птице, сел на неё. А птица как взмахнет крыльями — и поднялась выше лесу. Полетела, полетела и понесла Ваню неизвестно куда.

И увидел Ваня край моря, а на краю моря — большой камень и большая луговина, и такое красивое, вольное место, что лучше, кажись, и не бывает.

Он и говорит сам себе:

— Эх, кабы деньги были, переехал бы я на это место жить.

А тут птица и пошла на низ. Ниже, ниже — и опустилась на землю.

Слез Ваня с птицы. Она крыльями взмахнула, в землю ударилась и стала птица — не птица, а такой же мо́лодец, как и Ванюшка, — только на голове не волоса, а перья растут.