Быков Дмитрий

В августе 1904 года русская и японская армии сошлись в сражении у маньчжурского города Ляоян. На десятый день сражения командующий японской армией маршал Ояма принял решение отступить и готовился отдать соответствующий приказ. Только командовавший русской армией генерал Куропаткин отдал аналогичный приказ на два часа раньше. Русские, потерявшие в этом сражении в полтора раза меньше людей, чем противник, отошли на север, лишив себя шансов на прорыв к Порт-Артуру и на победу вообще. При этом японцы даже не имели сил на преследование.

А вот в Цусиму мы как раз были обречены на поражение. Прошедшая полмира 2-я Тихоокеанская эскадра после гибели 1-й эскадры не имела никаких шансов в бою с японским флотом. Броненосцев и броненосных крейсеров формально было поровну (по 12), но все японские корабли были мощными и современными, у нас так можно было сказать только про «Суворова», «Александра III», «Бородино», «Орла» и, уже с большой натяжкой, про «Ослябю». Три других броненосца («Николай I», «Сисой Великий», «Наварин») и броненосный крейсер «Адмирал Нахимов» полностью устарели, а три броненосца береговой обороны («Сенявин», «Апраксин», «Ушаков») были принципиально не приспособлены для эскадренного боя в открытом океане (отправить их с Балтики на Тихий океан можно было только от полного отчаяния). Мощь бортового залпа японских кораблей была втрое больше, чем у нас, снаряды — гораздо лучшего качества. Пятнадцати японским крейсерам противостояли девять наших, но и здесь, в реальности, «нормальными» крейсерами были лишь «Олег», «Аврора», «Изумруд» и «Жемчуг», остальные либо крайне устарели («Владимир Мономах» и «Дмитрий Донской»), либо были переделаны из гражданских судов («Урал», «Светлана», «Алмаз»). А в миноносцах количественное превосходство японцев был семикратным (63 против 9). Ничего, кроме поражения, русских при таком соотношении сил ждать и не могло.

Впрочем, без невезения и не обошлось и в Цусиму. В самом начале боя русский снаряд попал в артиллерийский погреб броненосца «Фудзи». Если бы этот корабль взлетел на воздух, может, это и не внесло бы перелом в ход сражения (хотя, как знать), но, по крайней мере, поражение не стало бы таким болезненным и абсолютным. Увы, снаряд «убил сам себя», перебив водяную магистраль. В итоге артпогреб «Фудзи» был затоплен, потому не взорвался. А потом все пошло естественным образом.

В первый день сражения ( по новому стилю — 14 мая 1905 года) японцы потопили «Суворова», «Александра», «Бородино» и «Ослябю», остальные русские корабли были рассеяны и пробивались во Владивосток поодиночке, эскадра полностью утратила управление. За ночь корабли подверглись многочисленным атакам японских миноносцев, что привело к дополнительным потерям и еще большему хаосу.

Утром 15 мая главные силы 2-й Тихоокеанской эскадры под командованием контр-адмирала Небогатова представляли собой не имевший серьезных повреждений, но очень старый броненосец «Николай I», жестоко избитый и почти небоеспособный «Орел», броненосцы береговой обороны «Сенявин» и «Апраксин» и не имевший повреждений крейсер «Изумруд». Они встретились с главными силами японцев — почти всеми броненосцами и крейсерами, которые, как казалось, вообще не пострадали в ходе сражения накануне (впечатление это, конечно, было ошибочным, но повреждения японских кораблей не шли ни в какое сравнение с тем, что стало с русскими кораблями). Никаких шансов у русских теперь не было в принципе. Командир флагманского «Николая» капитан 1-го ранга Смирнов предложил Небогатову сдаться. Небогатов не арестовал Смирнова. Он созвал военный совет. Почти все младшие офицеры были за то, чтобы сражаться, либо затопить корабли. Почти все старшие — за сдачу. И Небогатов сдался.

Русские корабли за всю историю нашего флота не часто оказывались в плену у противника. А в истории парового и броненосного флота вообще случаи сдачи кораблей в плен были крайне редкими. Поэтому то, что произошло с отрядом Небогатова, стало самой тяжелой и болезненной страницей не только Цусимского сражения, но, наверное, всей Русско-японской войны.