Бурный поток

   Симон Денисыч принимал самое деятельное участие в основании новой газеты. Он хлопотал от чистаго сердца, хотя и скрывал это от жены, "страха ради иудейска", как говорил капитан. В самом деле, нужно было найти подходящую квартиру для редакции, войти в соглашение с драпировщиками, обойщиками, мебельщиками, нанять швейцара и посыльнаго, заключить условия относительно обявлений и приема подписки с другими газетами и книжными магазинами, подписать нотариальный контракт с типографией, где будет печататься газета, прицениться к бумаге разных фабрикантов и т. д. Кроме всего этого, приходилось вести переговоры с разными комиссионерами и факторами и вообще нужными людьми, какие неизбежны в каждом сложном коммерческом предприятии. Одинм словом, старик Мостов работал до седьмого пота, как никогда не хлопотал о своих собственных делах, где всем верховодила Леренька.   -- Нужно по-американски вести дело,-- повторял Симон Денисыч полюбившуюся ему фразу Покатилова.--Теперь не прежния времена... Не так ли, капитан?   -- Да,-- соглашался задумчиво капитан.-- Иногда этак раздумаешься о газете, чорт возьми, даже как-то не верится.   Капитан и Мостов действовали заодно и по-своему помогали нарождающейся газете, исполняя, главным образом, поручения Покатилова.   Калерия Ипполитовна встретила появление "своей" газеты, как личное оскорбление. Она не верила в возможность этой своей газеты до самаго последняго момента, когда нельзя было уже спорить против очевидности имеющаго совершиться факта.   -- Ну, вот ты, Леренька, все спорила,-- торжествовал Симон Денисыч, потирая руки.-- Да, своя газета -- это такая штука... Я думаю, что Роман скоро заведет свою коляску.   -- На деньги Сусанны?   -- У ней ничего нет.   -- Все равно, на деньги Теплоухова... Сусанна же и выпросит: на газету выпросила -- и на коляску выпросит. Если бы я была на месте Романа, я никогда не поставила бы себя в такое фальшивое положение. Это значит губить себя...   -- Ах, какая ты странная, Леренька!-- удивлялся Симон Денисыч, прижимая руки к груди.-- Допустим даже, что газета отчасти зависит от Сусанны... я только предполагаю, не больше. По-моему, все равно: мужчина или женщина. Это предразсудок... Женщина такой же человек, Леренька, как и мужчина.   -- Отлично, я не думаю спорить. Ты вообще так защищаешь газету, точно она твоя...   -- Гм... Положим, что она не моя, но Роман предлагает мне занятия...   -- Ну, я что же ты ему ответил?   -- Я?.. Я думаю попробовать,-- нерешительно проговорил Мостов, испугавшись собственной смелости.   -- Я в твои дела не вмешиваюсь; делай, как знаешь,-- решила Калерия Ипполитовна,-- но только при одном условии... Никогда мне не говори ни слова про эту гадкую газету Сусанны.   Мостов опешил: он никак не ожидал, что победа достанется ему так дешево. Старик со слезами на глазах поцеловал руку у жены. Наконец-то у него будет свое дело... Да, будет шататься по улицам без занятий, пора за работу! Симон Денисыч торжествовал, хотя боялся в присутствии жены обнаружить свою радость.. Чтобы чем-нибудь проявить свое душевное настроение, он побежал в помер капитана и расцеловал своего друга.   -- Теперь я, как птица,-- задыхаясь, шептал Мостов.-- Ведь я всегда говорил, что в столице будет дело!.. Да, вот и оно... У меня уж есть несколько счастливых мыслей, только нужно придать некоторую форму.   Меблированныя комнаты Квасовой приняли вообще очень близко к сердцу появление новой газеты, потому что Покатилов был здесь почти свой человек, да и капитан тоже. Все эти "короли в изгнании" сначала точно обрадовались успеху Покатилова, а потом начали завидовать ему. Сомнение, клевета и злословие не заставили себя ждать, причем, конечно,всем уже было известно, откуда достал Покатилов денег на газету: имя Сусанны не сходило с языка "королей". О газете толковали даже швейцар Артемий, лакей Иван и горничная Людмила, особенно когда из номеров Баранцева с Моховой приходил швейцар Григорий.   -- Роман-то Ипполитыч, видно, на свою фатеру переедет,-- докладывал Григорий с приличною важностью.   -- Ну, а эта англичанка как будет?-- выпытывала Людмила.   -- Лизавета Ивановна?.. Что же им делать по ихней женской слабости? Видно, одна останется, потому как Роман-то Ипполитыч даже очень подвержены теперь к Доганской... Слабость уж такая ихняя к женскому полу, а Лизавете Ивановне слезы.   -- А наш-то капитан зачем ж вам повадился?   -- Так... по доброте Лизавета Ивановна принимает и, можно сказать, единственно от своей доброты барышня себя в погибель приводит. Другая бы плюнула десять раз.   Все это, конечно, немедленно разносилось по номерам, и "короли в изгнании" принимали эти новости к сведению, каждый делая свои выводы и заключения. Снежный генерал готовил новую статью о снеговых укреплениях, ех-заводчик -- какую-то заметку о горном льне, певец Микучевский -- разоблачение тайн театральной дирекции, инженеры -- тоже, одним словом, это застоявшееся болото всколыхнулось из края в край и выкинуло из себя весь накопившийся в нем сор, дрязги и мелочи, какие обыкновенно выметаются на улицу.   Зинаида Тихоновна видимо дулась на капитана, а последний выдерживал характер и не подавал вида, что замечает что-нибудь. Наконец она не выдержала и раз остановила капитана в коридоре:   -- Ну, путаник, что это вы затеваете с Романом-то Ипполитычем?   -- Да ведь вы знаете, Зинаида Тихоновна... Роман Ипполитыч такой человек, такой... Так и рвет!.. "Мы, говорит, и Котлецова к Брикабрака вровень с грязью сделаем!" И сделает, Зинаида Тихоновна. Вот это какой человек!.. Конечно, есть свои недостатки и у него, но это дело личное и нас не касается... да.   Это обяснение заставило Зинаиду Тихоновну только улыбнуться: врет капитан, все врет.   -- Нечего тиятры-то представлять,-- заявила она с нахмуренным лицом.-- Видно, одна у вас вера-то с Романом Ипполитычем. Он побаловался с этой аглицкой, а теперь и сбывает с рук. Знаем мы этих благородных-то ваших: только слава на нашу сестру-мещанку, а природа женская везде на один фасон.   -- Напрасно вы так отзываетесь о мистрис Кэй, сударыня,-- протестовал капитан с огорченным видом.-- Это хорошая женщина... да. Ну, я был у ней раза два, что же из этого?.. Ведь Симон Денисыч заходит же к вам.   -- А то из этого, что эта ваша аглицкая просто дрянь.   Для капитана ненависть Зинаиды Тихоновны к Бэтси являлась неразрешимою загадкой, потому что сама по себе Зинаида Тихоновна была очень добрая женщина, а тут точно взбеленилась, так с ножом к горлу и пристает. Обяснять истинныя причины своих визитов к Бэтси капитан совсем не желал, потому что, все равно, Зинаида Тихоновна ничего не поймет, а только затопчет в грязь дорогое для него имя. Мещанство Зинаиды Тихоновны выступило теперь в самой откровенной форме и сильно огорчало капитана.   -- Небось, скоро совсем зазнаетесь с Романом-то Ипполитычем,--не унималась Зинаида Тихоновна.-- И то нашумели своею газетой на целый город. На что уж мои жильцы, и те куда как поднялись: по номерам-то точно везде капусту рубят. Из зависти больше, а по-моему, что же, лай Бог всякому лишнюю копеечку нажить. Да... А ты, капитан, вот что окажи-ка своему-то орлу, Роману-то Ипполитычу, так и скажи, что необразованная женщина Зинаида Тихоновна велела сказать: летать, мол, умеешь, да как сядешь.   -- Что-то мудрено.   -- Уж он поймет... Редактур, да не поймет!   -- Этакий язык проклятый у этих баб!-- возмущался капитан, отплевываясь.-- Хорошая вы женщина, Зинаида Тихоновна, только вот достойно удивления, как чужия дела вас интересуют.   -- Да ведь я тебе только и сказала... Все молчала, ну, а тут не стерпела. Все как в трубу трубят, что тут не в газете дело, а просто Сусанна Антоновна хотела суприз сделать Роману-то Ипполитычу. Что же, все дамы делают супризы. Если бы у меня были лишния-то денежки, да сделайте милость, я и сама с превеликим бы удовольствием.   Хитрая дама не договорила, а капитан не желал подвергать искушению ея откровенность, тем более, что тут было замешано имя Сусанны.   -- Дело верное у нас,-- обяснял капитан.-- Года в два мы воротим весь капитал и разсчитаемся с Теплоуховым до последней копеечки. Напрасно вы Сусанну сюда приплетаете.   -- Да ведь я так сказала... Не разберешь этих барынь ваших! мудрены больно. Вот Калерию Ипыолитовну взять: раньше-то идет мимо, так нарочно не замечает тебя, а теперь издали кланяется. "Здравствуйте, Зинаида Тихоновна".-- "Здравствуйте, сударыня!". Оно так-то, пожалуй, и лучше будет, потому честь безчестья всякому приятней. Делишки-то у Калерии Ипполитовны больно плохи, вот и пообмякла. Треплется-треплется по городу-то, а домой и привезет ни с чем пирог. Завтраками больше угощают, а ты походи по чужим-то дворам да каждому дураку покланяйся... Жаль даже в другой раз сделается!   О покатиловской газете шептались в коридоре даже Юленька с княжною Инной. Оне знали не меньше больших через горничную Людмилу, которая из всех близких людей имела на них самое сильное влияние.   -- Мне нравится твой дядя,-- мечтательно повторяла тоненькая Инна, закидывая назад свою птичью головку.-- У него такая красивая борода, и притом он одевается всегда так причинно.   -- Ну, уж извини, я его терпеть не могу,-- спорила Юленька, сердито сдвигая брови.-- В нем есть что-то такое... как у приказчиков в гостином дворе. Мне гораздо больше правится ваш Вадалко.   -- Эта селедка с прованским маслом?.. Да, а у твоего дяди будет своя газета... Значит, будет много-много денег. Я тогда выйду за него замуж.   Калерия Ипполитовна сделалась невольным свидетелем такой болтовни девочек о газете и просто как-то потерялась.   -- Что же это такое, в самом деле? Даже девочки, и те толкуют о своей газете, о которой оне могли слышать только от прислуги. Это невозможно, наконец!   "Начинается популярность Романа Ипполитыча",-- с горечью думала она, переживая неприятное завистливое чувство.   Сделать выговор Юленьке она не решалась, чтобы не ронять своего материнскаго достоинства пред дурачившеюся девчонкой, забравшей под руководством maman большую волю, но сократить ее она всегда сумеет и сделает это, когда придет время.   Другою неприятностью для Калерии Ипполитовны было неожиданное появление Доганскаго, который свалился, как снег на голову. Он был любезен, предупредителеп и вообще очень доволен, уверяя, что все идет отлично, и что Симон Денисыч не сегодня-завтра получит место. А пока нужно ждать, терпеть и не волноваться, потому что в этом весь секрет жизни. Доганский даже справился, как здоровье Симона Денисыча, и, разсказав какой-то анекдот, уехал.   "Что этому человеку нужно?-- опять думала Калерия Ипполитовна, перебирая все, что говорил Догаиский.-- С maman он познакомился и может видеть Юленьку, когда захочет. Что же еще ему нужно от меня? О, Боже мой. Боже мой!"   Дело обяснилось, когда вечером пришла встревоженная и испуганная Бэтси; она бывала у Мостовых только на уроках, а тут пришла в неуказанное время. Лицо у нея было такое бледное, а глаза красны от слез.   -- Что с вами, милая?-- удивилась Калерия Ипполитовна, целуя встревоженную англичанку.-- Уж здоровы ли вы?   Бэтси выпила два стакана воды, прежде чем могла говорить, но Калерия Ипполитовна уже догадалась, что так ее встревожило.   -- Успокойтесь, голубчик,-- ласково проговорила она, усаживая гостью на диван.-- Я догадываюсь, в чем дело. Так и должно было случиться.   -- Вы про что говорите, Калерия. Ипполитовна?-- удивилась Бэтси.   -- Да про то, что Доганская и Чарльз наконец познакомились... да?   В ответ Бэтси только кивнула головой и закрыла свое лицо руками.   Калерии Ипполитовне сделалось ея жаль; такая она маленькая и такая беззащитная, да еще эти заплаканные глаза, в которых стоял немой упрек.   -- Я догадалась об этом отчасти по вашему лицу, а отчасти...-- обяснила Калерия Ипполитовна и запнулась.-- Одним словом, у меня был Доганский. Он такой странный, хотя и прикидывается веселым. О, милая Бэтси, вы совсем не знаете этих людей: они будут улыбаться, надевая вам петлю на шею. Ну, разсказывайте, как все это случилось.   -- Доганская меня в последнее время часто возила с собой гулять в Летний сад,-- разсказывала Бэтси, опуская глаза.-- Раз там встретился Чарльз и поклонился мне. Сусанна Антоновна сейчас же обратила внимание и начала меня разспрашивать. Все и вышло так, как вы говорили, хотя я не виновата ни в чем... Она сама меня разспрашивала, и Чарльз тоже. Я ничего не прибавила от себя, решительно ничего. Потом мы опять встретились в Летнем саду, и Чарльз подошел к нам. Они сейчас же познакомились, и Сусанна Антоновна пригласила его к себе... Мне страшно, Калерия Ипполитовна!..   -- Ах, какая вы глупенькая, Бэтси!-- улыбнулась Калерия Ипполитовна.-- Мы-то с вами при чем тут?   -- Но ведь я могла предупредить это знакомство...   -- Именно?   -- Мне следовало отказаться от этих прогулок в Летнем саду... Нет, я самый несчастный человек в свете, и у меня никого нет, никого!.. Теперь еще эта проклятая газета... Мы совсем разошлись с Романом Ипполитычем.   -- Как так?.. Не может быть!   -- То-есть даже не разошлись, а он переехал в новую квартиру, на Невский, где будет редакция. Он предлагал и мне переехать с ним вместе, но я предпочла остаться одна... Он больше не любит меня, ему тяжело со мной, а я никого не желаю стеснять.   Этот простой разсказ окончательно растрогал Калерию Ипполитовну. Она опустилась на колени перед Бэтси и поцеловала у нея руку.   -- Что вы, Калерия Ипполитовна... что вы?!-- испугалась англичанка, напрасно стараясь поднять обнимавшую ее Калерию Ипполитовну.   -- Бэтси, голубчик, вы героиня,-- шепнула, Калерия Ипполитовна со слезами на глазах.-- Да, настоящая героиня... У вас душа чистая, и никто этого не понимает, кроме меня. мы, женщины, несчастны даже от наших достоинств... Я тоже была молода и понимаю вас. И вы еще мучите себя из-за этих гадких людей, которые кругом... Не знаю, кто это сказал, что Бог создал женщину в минуту Своего гнева, но это -- великая истина. Да, голубчик, я понимаю вас, и вот уж вы не одне.   С Калерией Ипполитовной сделался припадок мигрени, и Бетси пришлось ухаживать за ней. Англичанка никак не ожидала такой сцены, но вспомнила, что Калерия Ипполитовна -- родная сестра Романа Ипполитыча, а он всегда умел раскаиваться самым трогательным образом.