Бурные страсти тихой Виктории

Вика на радостях станцевала лезгинку. К сожалению, только мысленно. Потому, к сожалению, что радость из нее просто выплескивалась, и ей немедленно требовался выход.

Пятерка по философии. Всего одна оценка за экзамен, и Виктория опять почувствовала себя беззаботной студенткой. Теперь еще сдать информатику — вот над чем придется попотеть, — и с сентября она будет опять учиться в университете. У нее мозги гуманитария в чистом виде. Все, что касается технических наук, приходится осваивать, что называется, кровью. Точнее, неким местом, благодаря которому появилось слово «усидчивость».

— Вика! Хмелькова! — окликнули ее. — Ну ты глухарь! Кричу, кричу…

Она недоуменно оглянулась. Но чему удивляться? Пришла не куда-нибудь, в альма-матер, где проучилась целых два года.

— Здравствуй, Оля, — поздоровалась Виктория с бывшей однокурсницей. — Извини, задумалась.

— Извини… Ты, как всегда, в своем амплуа: ничего не видишь, ничего не слышишь. А я тут, в универе, практику прохожу. Прикинь, хотели послать меня в какую-то Тулу. Еле отбилась.

— Что значит в какую-то? Насколько я помню из географии, Тула — областной центр.

— Все равно! От Краснодара — два лаптя по карте. А я, между прочим, замужняя женщина. На два месяца оставлять мужа одного! Что я, дура, что ли?.. Знаешь, как теперь моя фамилия? — Она выдержала эффектную паузу. — Стрельникова!

— Правда? — вежливо удивилась Вика.

— Ты, чё, не догоняешь? Гоша Стрельников — мой муж, поняла?

— А-а-а.

— Не, ну ты тормоз! Мы с Гошей на твоем восемнадцатилетии познакомились. В кафе. У тебя тогда бабушка болела, и ты к себе домой звать не стала.

— Помню.

Тогда на день совершеннолетия отец подкинул Вике, кроме дорогого подарка, двести долларов:

— Своди подруг в кафе, посидите. Ты к себе-то пригласить не можешь.

— Бабушка сказала, что мы ей не помешаем, но я же понимаю, как ей нелегко будет этот тарарам выдержать.

Оказалось, что среди приглашенных одни девчонки, и тогда по предложению… как раз это предлагала Оля, Вика пригласила и друга детства Гошу Стрельникова, и еще двоих его друзей. Они хорошо провели время, и оказывается, вон какой отзвук у их сборища. Новая семья.

Гоше досталась хорошая жена, только уж очень поговорить любит! Надо Ольге либо язычок подрезать, либо Гоше не обращать на ее стрекотню внимания.

— Слушай, Витка, давай с тобой посидим в открытой кафешке, мороженого поедим. Я угощаю. Сто лет тебя не видела. Гошке расскажу, он будет спрашивать, что да как, а я ничего о тебе не знаю. Он тебя всегда любил, ну, как подругу детства. Я не ревную. Вспоминает тебя: классная девчонка. И я соглашаюсь, классная! Ты в универ за документами приходила?

— Нет, — замялась Вика, — дело в том, что я решила восстановиться.

— Вот и молодец! — Ольга просто фонтанировала эмоциями. — Если не ты будешь образование получать, то кто? Отличница, красавица!

— Перестань, Олька! Ну что ты меня расхваливаешь, будто просватанную. Замуж я и так вышла.

— Гоша говорил. Мол, у Вики муж — красавчик, но так нос дерет, будто он английский лорд.

Подумать только, и Оля о том же.

— Гоша его накануне нашей свадьбы встретил, приглашал. А он так холодно: «Хорошо, я передам Вике!» Ой, извини, я, как всегда, болтаю, что на ум взбредет! Не обращай внимания. Мужчины всегда с недоверием относятся к своим красивым собратьям. И мой муж не исключение. Всех мужчин, кто хоть чуточку красивее обезьяны, готов считать своими соперниками. Он думает, что мне, кроме него, кто-нибудь нужен! Глупенький! Да я его ни на какого красавца не променяю…

Надо же, Гоша, оказывается, Петровских на свадьбу приглашал, а Санька и словом не обмолвился о том, что его встретил! Как-то он говорил, что не любит свадеб. Что это пережиток прошлого, а на самом деле все объясняется просто: родители новобрачных друг перед другом выпендриваются. Но это его личное мнение. Как и желание, ходить на свадьбы или не ходить, но почему он все решил за нее?

Не пойти на свадьбу к Гоше! Стоит ли теперь удивляться, что все подруги и друзья будто враз о ней забыли. Оказывается, ее муженек одного за другим от Вики отсекал. Хотел, чтобы она принадлежала только ему? Или чтобы в случае чего — например, как теперь — ей не к кому было бы обратиться, никто бы ей не посочувствовал. Когда человек остается один, он так уязвим, растерян… На такой волне она рано или поздно Петровского все равно простила бы.

— …У нас столько новостей, всех и не перескажешь. Ты помнишь нашу первую красавицу Марину Зайцеву? Она еще на первом курсе замуж вышла за перспективного парня? Ему было двадцать пять лет, а он уже работал заместителем директора банка. Замуж она с приличным животом выходила, так что свадьба была немногочисленной. Как говорят, скромный семейный ужин.

— Ну и как, она счастлива?

— Думаю, к Марине такой вопрос не подходит. Зайцева меряет свою жизнь тем, насколько она совпадает с ее желаниями, а вовсе не каким-то там счастьем. Банкиру она сына родила, да из страны и уехала.

— Что — то я не понимаю?