БУПШ действует!

Но спал я плохо. Никак не мог приладиться к подушке — то в плечо давила, то в шею. И я вертелся с боку на бок безостановочно, словно заправдашний шпиндель.

А утром не вытерпел и побежал в Пушкинский переулок «осмотреть при дневном свете. И не узнал места, честное слово! Дорога была вся, от тротуара до тротуара, желтая, ровная, притоптанная, ну прямо загляденье! И песка на ней, наверное, не три, а — я даже не знаю сколько! — все десять машин.

Я думал, что буду один такой любопытный, но на другом углу стояла Маша-Рева и тоже смотрела на переулок. Я крикнул ей:

— Что рано встала?

Она ответила:

— На тебя посмотреть. — И вдруг сказала: — А знаешь, Борис приехал.

— Где? — кинулся я к ней.

— Сейчас встретила. Туда шел, — махнула она рукой в сторону БУПШа.

Я побежал.

И еще за целый квартал увидел Бориса, почти у БУПШа. Около него стояла Вика Жигалова. Борис был какой-то совсем другой — непохожий на себя: чисто одетый, аккуратно причесанный.

Вика опять наседала на него. Даже издали было видно, как она трясла своими кудрями и размахивала растопыренными пальцами. Борис вдруг тоже что-то сказал ей — очень коротко, всего одно слово. И пошел. Но не навстречу мне, а еще дальше, к оврагу.

— Борис! — крикнул я. Он оглянулся, но не остановился. Я подскочил к Вике. — Что он сказал тебе?

Она повернулась со злым лицом:

— Что и всегда. Нагрубил, как самый последний хулиган.

— А ты ему что?

Она разозлилась еще сильнее.

— Отчетов тебе давать не обязана! — Мотнула кудрями и пошла в БУПШ.

Борис уже давно исчез за углом. Гнаться за ним сейчас было бесполезно. Я повернул к дому — ведь я еще не завтракал.

Люся недовольна

Но не успел я проглотить поджаренную колбасу с яичницей, как явился Рудимчик.

— Тебя, — сказал он, — экстренно вызывает начальница.

Он выделил словечко «экстренно»: должно быть, перенял его у Назара и теперь хвастался.

— Зачем я ей понадобился?

— Приказ по БУПШу, — невозмутимо ответил Рудимчик.

Я прошипел сквозь зубы что-то непонятное и самому себе: только что видел «начальницу» на улице, и вот нате, пожалуйста, — «экстренно»! Но мало ли что стряслось. Пришлось пойти.

В БУПШе была еще Люся. И Маша-Рева.

Я спросил у Вики мрачно:

— Чего тебе?

Она сидела перед столом в бархатном «председательском» кресле, пристукивая ладонью по своему пузатому портфелю.

— Садись. Кольцова и Рудимчик, садитесь тоже. Маша, ты можешь работать, только не мешай нам. Сейчас заслушаем руководителя нашей разведки Георгия Зайцева. Придвигайся, Зайцев. Докладывай, что делается в разведке по нашему плану.

Тон у нее был действительно начальнический, и голос звенел напряженно, как всегда, когда она выступает на собраниях. Она сидела с гордым видом в белом платье с зеленым воротничком. Шелковый пионерский галстук ярко горел на белой материи платья. И кресло ярко горело красным бархатом за ее спиной. Она была в этот миг даже красивая, только мне все равно не нравилась, потому что много воображала. И еще мне стало противно, что она снова требует от меня какого-то отчета. Я сказал:

— Чего говорить-то? Сама все знаешь.

— Мало ли что. Доложи официально.

И Рудимчик начал меня упрашивать:

— Ну, трудно, что ли, доложить?

Я заупрямился:

— А что переливать из пустого в порожнее.

Вика даже привстала с места:

— Для тебя не порожнее только футбол гонять? Или на кулаках драться? Сколько дней прошло, а вы еще не выявили, что можно сделать в ателье мод и в хлебном магазине.

— Она свихнулась, — сказал я, поворачиваясь к Люсе и Рудимчику, а пальцем тыча в Жигалову. — При чем здесь ателье и магазин. Вспомни еще про похоронное бюро.

Рудимчик фыркнул, но Вика даже не улыбнулась.

— Не насмешничай. Никакого похоронного бюро на нашей территории нет, а магазин, ателье и почта есть.

— И сберкасса, — добавил Рудимчик.

— Вот именно, — не взглянув на Главного Связного, подтвердила Жигалова. — И нужно охватить все. Понятно?

— Мы и так много охватили, — заметила Люся.

— А надо еще, — настаивала Жига. — Надо на все сто процентов. Чтоб никто не сказал, будто мы пропустили.

— А по-моему, это неправильно — гнаться, чтоб больше, — сказала Люся. — Пусть будет сколько есть, зато — как следует.

Вика вскочила будто ужаленная.

— Значит, по-твоему, у нас ее как следует, да? Ты недовольна?

И тут Люся отрезала:

— Да, недовольна!

Мы все — Рудимчик, Маша, стоявшая около своих книг, и я — удивленно уставились на Люсю. Что ей не нравится? Делаем вроде неплохо. Нас уже хвалят. Разговоры о БУПШе пошли по всем окрестным улицам. Взрослые сами записываются в нашу библиотеку. И приводят малышей: «Пожалуйста, присмотрите». А Люся — недовольна. Только она добавила, глядя на Вику:

— Тобой недовольна!

— Мной?

— Да. Потому что ты очень много шумишь. Хочешь, чтоб только хвалили. На копейку выполним, на рубль крику. А главное для тебя — в стороне.

— Какое это еще главное? — подбоченилась Вика.

— А вот такое! — передразнивая Вику, подбоченилась и Люся. — Вот где сейчас Борис?

— Ха-ха! — нарочно хохотнула Вика, хотя смеяться ей нисколько не хотелось. — Дался вам этот грубиян. Да он теперь никакого отношения к нашему БУПШу не имеет.