Бунтарь Иисус

Скорее следует думать, что тьма — это метафора. Древние авторы часто связывали значимые события на земле со знамениями на небе. Тьма — архетипический символ, связанный со страданием, оплакиванием и судом. Так он используется и в Ветхом Завете. В Книге Исхода (10:21–23) говорится о «тьме на земле» — об одной из казней египетских. У пророков тьма часто связана с сетованиями и Божьим судом. Так, в VI веке до н. э. Иеремия, обращаясь с горькими упреками к Иерусалиму, говорил о солнце, заходящем днем (15:9). Софония (1:15) и Иоиль (2:2), говоря о суде, называют его днем «тьмы и мрака». В VIII веке до н. э., предупреждая Израиль о грядущем суде, Амос говорил от имени Бога: «Произведу закат солнца в полдень и омрачу землю среди светлого дня» (8:9).

Учитывая это, можно понять, что рассказ о тьме, покрывавшей землю в течение трех часов, более правильно понимать символически. Трудно сказать, какие именно смыслы сюда вложил Марк, но, вероятно, он хотел указать и на скорбь, и на суд. Сама вселенная оплакивает смерть Иисуса, а одновременно тьма символизирует суд над властителями, которые распяли «Господа славы» (выражение Павла).

В три часа дня Иисус умирает. Его последними словами было начало Пс 21: «Боже Мой, Боже Мой! Зачем оставил Ты Меня?» (Мк 15:34). Это единственные слова, произнесенные Иисусом на кресте, у Марка и Матфея. Лука и Иоанн добавили каждый еще по три речения, таким образом получилось то, что у христиан носит название «Семь последних слов».[198]

Затем Марк рассказывает о двух событиях, которые отражают смысл смерти Иисуса. Во-первых, нечто происходит в Храме: «И завеса храма разорвалась надвое, сверху донизу» (15:38). Как и тьма на земле, это скорее символ, а не воспоминание. Эта завеса отделяла самое святое место Храма — «святое святых» — от остальных частей здания. Это было место особого присутствия Бога, куда из-за его святости мог входить только первосвященник, да и то лишь один раз в год. Слова о разорванной завесе имеют двойной смысл. С одной стороны, это суд над Храмом и иудейскими вождями. С другой, позитивное утверждение: завеса, окружавшая святыню, разорвана, и, значит, Бог стал доступен вне зависимости от Храма. Этому учил Иисус, это он, иудейский мистик, познал на собственном опыте.

Марк приводит и еще одно событие, связанное со смертью Иисуса. Сотник, командовавший солдатами, которые распяли Иисуса, восклицает: «Воистину Этот Человек был Сын Божий» (15:39). До этого момента ни один человек, включая его учеников, не называл Иисуса «Сыном Божьим». Знаменательно, что эти слова произносит именно сотник. Мы уже говорили о римском имперском богословии, для которого император был «сыном бога», а также «господином», «спасителем» и тем, кто даровал мир вселенной. И вот представитель Рима утверждает, что этот человек, казненный империей, был Сыном Божьим. В этом восклицании сотника империя сама себя обвиняет.

Издали за казнью наблюдают женщины, последовательницы Иисуса, которые заботились о нем в Галилее. Марк говорит, что были среди них «и другие многие, пришедшие вместе с Ним в Иерусалим». В том числе Мария Магдалина, Мария, мать Иакова Младшего и Иосита, и Саломия (15:40–41). В воскресенье утром они окажутся у гробницы.

Почему это произошло?

Почему же это произошло? Чем объяснить такой конец жизни Иисуса? Если мы росли в христианских семьях, у нас уже есть на это заранее готовый ответ. Чаще всего тут говорят, что Иисус умер за грехи мира. Роберта Бонди, современная исследовательница и христианка, говорит об этом такими словами, которые знакомы многим из нас: «Если бы в четвертом классе меня спросили: „Зачем Иисус родился?“, я бы не задумываясь ответила: „Из-за грехов. Он родился, чтобы искупить нас от грехов, для чего ему пришлось пострадать и умереть на кресте“».[199] Его смерть занимает центральное место в замысле Бога о спасении: он должен умереть во искупление наших грехов. Для этого ему понадобилось умереть.

Такое понимание смерти Иисуса, которое называют «заместительным искуплением», или «заместительной жертвой», все еще остается основой основ для множества консервативных христиан, хотя многие крупные деноминации от него отказались или, по крайней мере, оно потеряло для них свое былое значение. На обложке недавно вышедшего всем известного консервативного журнала евангелического направления было написано: «Замещение нельзя заместить». Это был анонс статьи под названием «Только кровь, ничто иное». Автор статьи критиковал некоторых ученых евангелического направления, которые преуменьшают значение заместительной жертвы Иисуса, и утверждал, что они, ставят под сомнение «не что иное, как самую суть христианства»: