Бунт атомов

— Ядер чего же, наконец?! — спросил мистер Конвэй.

— На этот вопрос я ответить не могу. Может быть, даже ядер кислорода или водорода, или еще какого-нибудь элемента, содержащегося в обычном воздухе… Может быть, чего-нибудь другого… Может быть, меди или железа…

— Но почему здесь, рядом с этим сгустком энергии, как ты его называешь, — продолжал свои расспросы мистер Конвэй, — почему здесь не чувствуется никакого повышения температуры?

— Энергия, которую мы видим, — находится в состоянии, до сего времени неизвестном нашей науке… Как вода может быть в различных физических состояниях — твердом, жидком или газообразном, так и энергия имеет несколько состояний. До сих пор эта энергия еще не сублимировалась ни в теплоту, ни в свет, ни во что другое. Момент этой сублимации и будет роковым, ибо тогда энергия произведет свою разрушительную работу.

— И когда этот момент наступит? — довольно безразлично поинтересовалась Пат.

— Ни когда он наступит, ни под влиянием чего до сих пор еще не наступил, ни почему он наступит — ни на один из этих вопросов никто из людей ответить не сможет…

— Весело… — буркнул полковник, все время молчавший.

— А скажите, сэр, нам в этой комнате не грозит опасность от радиоактивности? Помнится, я читал, что это самая отвратительная штука…

— Пока не грозит, — быстро взглянув на стоявшую неподвижно, прислонившись к стене, Пат, ответил Роллинг.

— Не грозит, ибо нас защищают толстые свинцовые стенки камеры, куда заключен этот сгусток. Кроме того, я обезопасил эти эксперименты одним изобретенным мною средством. Но повторяю и подчеркиваю — пока…

Все молчали, думая каждый по-своему, но об одном и том же. Роллинг, принудив себя улыбнуться, высказал вслух эти мысли:

— Итак, господа, мы имеем выбор… Умирать ли нам от радиоактивности, сгореть в сумасшедшей жаре, задохнуться ли без воздуха, распылиться при взрыве или быть расшибленными в лепешку свалившейся кометой… Такими богатыми возможностями, поистине, никто до этого времени не располагал…

— Я предпочитаю просто застрелиться, — мрачно сказал полковник.

— И очень глупо, — нервно возразил мистер Конвэй, — я предпочитаю дышать до тех пор, пока мое дыхание не будет перехвачено посторонней силой…

— Я попрошу вас, сэр, выбирать ваши выражения, — грозно уставился на него полковник…

Пат загадочно улыбнулась, а Мэттью Роллинг поспешил вмешаться, чтобы подавить в самом зародыше бунт человеческих нервов.

— Что касается до меня, то я предпочитаю просто позавтракать… Не правда ли, Пат?..

— Конечно, — ответила она, — вы заставляете вашу хозяйку краснеть за нерадивость, Мэттью. — И Пат, тряхнув своими золотыми кудрями, взяла об руку мистера Конвэя. — Может быть вы поможете мне в хозяйстве?..

Завтрак, впервые за много дней, прошел оживленно и почти весело.

На другой день прибыла группа старцев, вызванных Роллингом на «атомный консилиум»… Все это были ученые-физики, седовласые академики и профессора, лауреаты Нобелевской премии различных лет и обладатели громких ученых степеней, имена которых были гордостью и украшением науки. Они долго прохаживались вокруг гудящей все громче и напряженнее «атомной башни», прислушивались к ее голосу, глядели в окошечко, качали головами и обменивались длинными фразами, до такой степени насыщенными ученостью, что казались не английским языком… Наблюдая их, мистер Конвэй вспомнил профессора Стаффорда, выражающего полное удовлетворение тем фактом, что у него остается достаточно времени, чтобы точно определить угловую скорость летящей кометы, которая должна уничтожить всю планету… Так и эти ученые интересовались больше самим фактом, чем его последствиями. Мэттью Роллинг был, однако, практичнее и все время направлял их мысль на путь поисков метода, которым можно было бы обуздать взбунтовавшиеся силы. Ученые заперлись в одной комнате и несколько дней что-то высчитывали, чертили и спорили.

В один прекрасный день их научные занятия были прерваны самым неожиданным образом мистером Ричардом Конвэем, ворвавшимся как вихрь в их комнату и возбужденно выкрикнувшим:

— Атомная башня исчезла…