Бунт атомов

Маленькие букашки-люди продолжали копошиться на поверхности своей обреченной планеты, делать то, что им приказывало начальство: есть, пить, спать, погрязать в мелких ссорах и дрязгах, и если бы не ежедневные астрономические сводки, говорящие о том, что комета «Патриция» летит с чудовищной скоростью, не думая даже отклоняться от первоначально избранного пути своего полета, жизнь Земли в эти дни, фактически, ничем бы не отличалась от жизни Земли во все другие дни.

Мистер Ричард Конвэй проводил свое время скучно и однообразно, живя в своей «Львиной гриве», записывая что-то в свой дневник, играя на бильярде с воспылавшим к нему положительной симпатией доктором Макдуфом, утешая ноющего Сэма и одиноко гуляя по окрестным пустынным дюнам. Он не узнал ничего нового для себя, а с тем, что он знал, он так или иначе давно успел примириться и покориться своей участи.

Погода испортилась окончательно и над островом Энст бушевали холодные северо-восточные ветры, то нагоняя, то вновь унося туман и изредка посыпая остров мокрым и противным снегом. В лаборатории мистер Конвэй не бывал со времени первого своего визита. Мэттью Роллинг, очевидно, был увлечен работой и забыл о нем. А Пат… Пат, может быть, ждала его, и он часто вспоминал, со щемящим терпким чувством безнадежности, ее синие глаза и слова: «Если вы будете нас навещать — я буду очень рада».

Мир мог погибать, но радости, которую он испытывал, вспоминая их, у него не мог отобрать никто… Однако там, рядом с Пат, был мистер Джон Вилкинс, встречаться с которым мистер Конвэй не хотел до того, как так или иначе не сможет определить своих отношений с ним.

И день определения этих отношений, намеченный листком календаря, приблизился и наступил и, начиная с него, события стали разворачиваться с головокружительной, поистине кинематографической быстротой.

Уже утро этого дня принесло мистеру Конвэю некоторую неожиданность и показало, что надвигающиеся события должны будут выйти из рамок его дилетантских детективных упражнений.

Тотчас же после завтрака, когда мистер Конвэй уже взялся за свою шляпу и трость, чтобы отправиться на свою обычную прогулку, в дверь его комнаты постучали. Думая, что это Сэм явился за его помощью в разрешении какого-нибудь из мучивших беднягу вопросов о судьбе мира, Конвэй, даже не оборачиваясь, крикнул — «войдите» и был очень удивлен, увидев, что в комнату вошел твердой и решительной походкой немолодой уже крупный человек с красным лицом и рыжими усами, совершенно ему незнакомый.

— Вы мистер Ричард Конвэй? Журналист? — отрывистым, хрипловатым голосом спросил вошедший и, получив в ответ несколько растерянный кивок головы, бесцеремонно уселся на стул и, оглядев с ног до головы Конвэя, сказал:

— Отлично. Вы мне нравитесь.

— Очень приятно, но разрешите осведомиться — с кем имею честь?..

— Полковник Нортон, — так же отрывисто выбросил слова незнакомец. — Полковник Нортон и, может быть, вам будет интересно узнать, что полковник контрразведывательной службы… Да, сэр, полковник Нортон, прибывший сюда по личному поручению своего шефа из Интеллидженс-Сервис, в прямой связи с вашим запросом в Скоттлэнд-Ярде.

— Это очень мило с вашей стороны, что вы взяли на себя труд… — любезно улыбнувшись, начал мистер Конвэй. Но решительный полковник остановил его жестом руки:

— Не будем тратить времени, сэр, на салонные любезности… Я вижу, вы одеты для прогулки… Сейчас мы пойдем гулять.

— Позвольте, полковник, за чашкой кофе мне несомненно будет удобнее рассказать, а вам выслушать все мои соображения по поводу…

— Разрешите мне заметить вам, сэр, что ваши соображения, да, соображения, — подчеркнул полковник, — меня совершенно не интересуют… Мне нужны только ваши наблюдения и факты. Все это вы изложите мне во время прогулки. В четырех стенах — я очень прошу вас не называть ничьего имени. Надеюсь, я выразился ясно, сэр?!..

Мистеру Конвэю ничего другого не оставалось, как, надев свою шляпу, отправиться на прогулку с энергичным полковником. Когда они удалились на достаточное, по мнению этого последнего, расстояние от всех подозрительных, с точки зрения присутствия посторонних ушей, мест, полковник начал, беря под руку мистера Конвэя:

— Я должен вас осведомить, сэр, во избежание неясностей в дальнейшем нашем разговоре, что, во-первых, я должен быть единственным человеком, с которым вы имеете право разговаривать о мистере Джоне Вилкинсе, а во-вторых, что все, что мы ни будем с вами делать — находится вне всякой связи с кометой. Ее нет!.. Для нас она не должна существовать… Комета сама по себе, а наше дело само по себе.

— Я думаю точно так же.