Бумерит

– Итак, всё просто: археология Фуко была попыткой найти в истории культурно обусловленные и относительные системы «истины» и «дискурса», которые Фуко называет эпистемами, вкладывая в это слово примерно такой же смысл, какой мы вкладываем в слова «мем» или «мировоззрение». В генеалогический период Фуко наблюдал за историческим развёртыванием этих мировоззрений не только с точки зрения вербальных структур или дискурсивных практик, но и с точки зрения «недискурсивных практик», поддерживающих то или иное знание. Именно тогда он обнаружил, что многие истины не только мимолётны, но и социально конструируются в интересах власти и её доминирования. Например, семь смертных грехов, очевидно, являются формой власти церкви, необходимой для управления верящими в мифы людьми. А если кому-то было сложно самостоятельно поверить в мифы, такой человек всегда мог обратиться за помощью к Инквизиции.

– Что это у тебя там? – спрашиваю я голую Хлою, развалившуюся на диване с книгой в руках.

– «Философия в будуаре» Донасьена Альфонса Франсуа де Сада, а что?

– Раньше ты читала «Надзирать и наказывать», теперь читаешь маркиза де Сада. Что тут вообще творится?

– Даже Бодлер говорил: «необходимо снова и снова обращаться к де Саду».

– Бодлер такое говорил?

– Да, точнёхонько. А Суинбёрн даже сказал: «Придёт день, когда в стенах каждого города будет установлена статуя де Сада, и у подножия каждой статуи ему станут приносить жертвы».

– Ого. Интересно, почему?

– Потому что, как сказал великий Апполинер, Маркиз де Сад – это «самый свободный дух, когда-либо живший на земле».

– Самый свободный дух, когда-либо живший на земле? Ух ты!

– Ох, как многого ты ещё не знаешь, – говорит она, переворачивая своё тело в лучах солнца.

Пауэлл с её чёрной кожей и чёрными блестящими волосами подошла к краю сцены, оглядела зал и нежно улыбнулась.

– Фуко пришёл к выводу, – продолжила она, – что вера в прогресс, универсальную истину и развитие знания является как минимум плохо обоснованной. Существует только «множественность дискурсов» и плюрализм эпистем, ни одна из которых не лучше и не хуже остальных. Иными словами, Фуко стал автором одного из первых по-настоящему проработанных зелёных толкований истории истины, знания и власти. В своём, вероятно, самом известном высказывании, принадлежащем к раннему периоду, Фуко говорит о том, что нам выпала возможность наблюдать «смерть человека» и рождение новой эры. Фуко имеет в виду смерть всеобщего научного редукционизма и возникновение более уважительного, недоминантного отношения ко всем людям, то есть смерть оранжевого мема и рождение зелёного.

– Я уверена, что в словах Фуко есть большая доля истины. Я уже говорила, что писала диссертацию о концепции власти по Фуко, а многие мои коллеги из ИЦ используют его выводы в своих работах. Например, если судить по сноскам в книге «Пол, экология, духовность», автор этой книги прочёл буквально всё, что Фуко успел написать. Но проблема с плюрализмом Фуко состоит в том, что доведённый до крайности, этот подход начинает отрицать сам себя – Фуко впервые обратил внимание на этот недостаток, когда начал писать книгу «Археология знания».