Бумерит

– Кроме того, – продолжала Пауэлл, взад-вперёд прохаживаясь по сцене, – когда мы видим, как разные критики по обе стороны Атлантики сходятся в своих оценках, нам становится очевидна сила убеждения, которой обладает бумерит. Благородный плюрализм зелёного мема стал единым стандартом. Но со временем зелёный мем принял патологическую форму и превратился в злобный зелёный мем, из которого проросли все ветви великого дерева бумерита: до/пост-заблуждение, заражение постконвенционального плюрализма доконвенциональным нарциссизмом, отказ от взрослой субъективности и ответственности, регрессия до состояния незрелого всепоглощающего эгоцентризма и мода на жертву.

– Я же говорил, – сказал Скотт.

– Это ещё не конец, – огрызнулась Каролина.

– На следующий день после счастливой ночи любви мы расстались. Я вернулся в Миннеаполис, а Дарла – в Чикаго. Однажды под утро, через несколько дней после моего возвращения в Миннесоту, мне приснился тревожный сон.

– Я плавал в бассейне, наполненном чистым блаженством. Я нырял в невинное, искрящееся счастье, окунался в совершенную любовь. Потом я увидел у бортика бассейна Дарлу в нарядной одежде, говорившей о том, что она куда-то собирается. Моё сердце остановилось от ужаса. Я понял, что это был плохой знак. Она позвала меня жестом, и я поплыл к ней, всё отчётливей ощущая неприятное чувство у себя в животе. Когда я оказался рядом с ней, она взяла мои руки в свои руки, посмотрела мне в глаза и сказала: «Я должна идти». Я начал всхлипывать, умоляя её: «Пожалуйста, не уходи», и она тоже заплакала, но снова повторила, что должна идти. Она ушла, а я, рыдающий и потерянный, остался в бассейне, чувствуя, что счастье, которым он был наполнен, постепенно превращается во что-то очень мощное и пугающее.

– Когда я проснулся, то почувствовал, что должен немедленно ей позвонить. Я позвонил, она сняла трубку и в первую же минуту разговора сообщила мне, что возвращается к своему старому бойфренду Биллу. Хотя она уверена, что любит меня, его она тоже любит, поэтому решила дать ему ещё один шанс. Я потерял дар речи – я был слишком оглушён её словами, чтобы рассказывать о своём сне. «Понятно», – пробормотал я, и на этом наш разговор закончился. Мы повесили трубки. Я сидел на крыльце в доме своих родителей, и меня переполняло ощущение чудовищного ужаса.

Хлоя, Скотт, Джонатан и я были зачарованы силой произошедшей трагедии и заряженным меланхолией повествованием Стюарта.

– Мне отчаянно хотелось покинуть моё собственное тело. И тогда я увидел, что это не конец романа – это начала чего-то ещё. Я понял это, потому что более отчётливо, чем когда-либо ощутил присутствие той Силы, которая проходила сквозь Дарлу и меня, хотя и не исходила от нас. Этой силой была великая Неолицетворённая Любовь, которая, пока я молча сидел на крыльце с телефоном в руке, становилась всё сильнее. Я чувствовал себя обманутым, так как понимал, что в каком-то смысле Дарла сыграла роль приманки. Я смог нырнуть в бассейн блаженства и бесконечной близости только благодаря ей, в одиночку я бы никогда не отважился ступить в эту волну. Внезапно, эти мысли стали реальными, и я понял, что вот-вот утону. Сидя на стуле, до смерти желая покинуть своё тело, стать кем угодно, кроме себя самого, я увидел, что обречён и что не смогу избежать того, что вот-вот должно случиться.

После Лизы Пауэлл на сцену снова вышла Маргарет Карлтон. Заголовок слайда гласил: «Политика под другим именем: новый тоталитаризм».

– В «Алингата Веде» сказано: «Чтобы разжечь в мужчине желание, перед соитием могут быть использованы четыре вида ласк: „прикосновение“, „удары“, „потирание“ и „сжимание“».

– Ух ты, звучит здорово! Хлоя, это просто потрясающе. Вот это другое дело, совсем другое. Только я не понял, что там было в середине? Что-то про удары?

– Повальное превращение граждан этой страны в жертв не осталось незамеченным СМИ, – начала Карлтон с обманчиво нежной и лёгкой улыбкой. – Главная статья одного из недавних номеров журнала «Time» была озаглавлена: «Плаксы: вечные жертвы», «New York Magazine» писал о том, что «Новая культура требует жертв», «Esquire» о «Конфедерации жалобщиков», а «Harper’s» задался вопросом «Жертвы все?»

– В самом деле, последние десять лет зелёный мем, всё быстрее разлагающийся и превращающийся в злобный зелёный мем, демонстрирует агрессивное и пугающее намеренье отменить Первую поправку к Конституции. Свобода слова отошла на второй план по сравнению с правом на то, чтобы никто не ранил ваших чувств и не травмировал ваше эго.

Карлтон продолжила читать с такой интонацией, которая заставляла нас прислушиваться к каждому её слову.