Бумеранг Гейдриха

Гиммлер подошел к боковой двери, которую бедняга Фрич сразу и не приметил, открыл ее, и в библиотеку Гейдрих ввел перепуганного Шмидта. Фрич никак не ожидал встретить в рейхсканцелярии такого гнусного и низкого типа, и от этого его передернуло.

— Вы нам рассказывали про этого офицера, герр Шмидт? — вкрадчиво спросил Гитлер.

— Да, господин фюрер, именно он, — заикаясь, почти шепотом, сказал Шмидт, — Это и есть господин Фрич.

За время своего жизненного пути, который в основном проходил по тюрьмам и притонам, Шмидт потерял большую часть своих зубов и поэтому шепелявил. Имя Фрич он произнес так, что получилось нечто среднее между Фрищ и Фриш.

На какое-то время Фрич потерял дар речи: он просто не знал, что сказать. Наконец он выдавил из себя:

— Даю вам слово офицера, что все это гнусная клевета. Я прошу дать мне возможность оправдаться.

Гитлер сделал знак, и Гейдрих увел за собою свидетеля.

— Я дам вам такой шанс, генерал, — сказал Гитлер, кивнув головой, — Пусть это дело разберет офицерский суд чести. Так как, к сожалению, на данный момент наша армия находится без руководства, то, я думаю, председателем суда будет наш главнокомандующий авиации господин Геринг. Это боевой офицер и, думаю, вы не будете возражать. Об остальных членах он договорится с оставшимися членами генерального штаба. Но до решения суда вам, генерал, придется отправиться в отпуск. Отдохните и подумайте.

— Слушаюсь, мой фюрер, — отчеканил Фрич.

Щелкнув каблуками, генерал-полковник развернулся и вышел из библиотеки.

— Да, вы были правы, Генрих, — сказал Гитлер, обращаясь к Гиммлеру, — Пруссия как кузница военных кадров себя изжила.

Герман Геринг выскочил из библиотеки, прошел в приемную Гитлера и там плюхнулся на диван. Хоссбах с удивлением увидел, что на глазах у Геринга были слезы, а сам главнокомандующий военной авиации не переставая шептал:

— Это он, какой ужас! Он его узнал! Узнал!..

Берлин, 4 февраля 1938 года

Уже поздно вечером Гейдрих сидел дома в своем кабинете и слушал радио. Рядом с ним стояла открытая бутылка французского коньяка, рюмка и коробка шоколадных конфет. Из громкоговорителя раздавались бравурные марши. Гейдрих никогда не был поклонником этого музыкального жанра, но он знал, что сегодня всю вторую половину дня заседал кабинет министров во главе с Гитлером, и вот-вот по радио должны были объявить решения этого собрания.

Постановление кабинета министров за подписью Гитлера объявили незадолго до полуночи. Оно начиналось словами: «С этого момента я принимаю на себя командование над всеми видами вооруженных сил». Рейнгард не сдержался и громко рассмеялся: Геринг остался с носом, хотя, чтобы ему было не так обидно, его одарили званием фельдмаршала. Но что значит одно звание!

В постановлении заодно сообщалось об отставке Бломберга, об отпуске Фрича и об отстранении от должности фон Нейрата. Кроме этого, еще шестнадцать генералов было отстранено от командования, а сорок четыре смещены со своих постов.

Да, подумал Гейдрих, теперь мы готовы к войне. И все-таки первые две битвы должен выиграть он, группенфюрер Гейдрих. В этих битвах армия просто будет стоять у него за спиной.

Еще утром он опасался, что оскорбленные последними событиями генералы могут что-то предпринять. Командование авиацией, флотом и полицией не вызвало никаких сомнений и было готово в любой момент встать на защиту интересов нового рейха, а вот сухопутные войска все это время вызывали тревогу. Но теперь, после таких потрясений, они будут так же верны новым идеям. У этих генералов-пруссаков кроме гонора ничего не оказалось: они просто со страхом наблюдали, как один за одним тонули их товарищи.

Присоединение Австрии и Чехословакии должно произойти бескровно, — раздумывал Гейдрих, — уж его ведомство об этом позаботится. Армия в этих событиях должна будет только демонстрировать свою готовность. Другое дело дипломатический фронт: здесь будет много работы. Но теперь, когда эту размазню фон Нейрата оттуда убрали, можно надеяться, что и они не подведут.

Гейдрих налил себе еще одну рюмку коньяка, подошел с ней к окну и сказал смотрящим на него с темного зимнего неба звездам: «Теперь можно сказать, что подготовка к войне закончена. Открываем новую страницу».

Берлин, 5 февраля 1938 года

Адмирал Вильгельм Канарис вошел в свой кабинет и прошел к письменному столу. Он только вчера вернулся из Испании и предполагал, что здесь, в Берлине, уже набралось достаточно срочных дел. Он сел за стол, слегка ослабил узел галстука и начал перебирать лежащие перед ним папки с бумагами. От этого дела его оторвал телефонный звонок. Звонил генерал Бек. Бек скороговоркой, взволнованно сообщил, что весь генеральный штаб в смятении: только что получен приказ об отставках фельдмаршала фон Бломберга и генерала фон Фрича.

От такой новости Канарис чуть не потерял дар речи.

— На каком основании? — чуть ли не шепотом спросил он.