Бумажный тигр (II. Форма)

Этот удар пробил невидимую защиту Уилла. Лэйд видел, как он дрогнул. Не так, как вздрагивает идущий полный ходом дредноут, получив чудовищный удар вражеским снарядом в лобовую броню. Скорее, как солдат, успевший ощутить слабый толчок в грудь и теперь изумлённо разглядывающий алые разводы, едва видимые на форменном красном сукне.

— Я…

— Агнец. Жертвенный ягнёнок. Тихое и кроткое существо, которое так импонирует вашей христианской натуре. Одомашненная тупая скотина, созданная для того, чтобы приносить человеку шерсть и мясо, которая не слышит хрипа забиваемых сородичей сквозь треск мясницкого топора. Иногда мне даже интересно, кто мог сотворить вас, столь… блаженного и наивного. Сотворить — и отправить в мир, для которого вы не созданы и который медленно убиваете.

Агнец, подумал Лэйд. Вот это слово, которое вечно крутилось в голове, но никак не могло родиться, а теперь родилось, безболезненно и просто, с подачи алого палача, одержимого убийством божества. Кроткий безмятежный агнец, чистый взгляд которого видит те вещи, которые не замечаем мы, но в то же время не видит очевидного. Теперь ясно, отчего мы с тобой с самого начала образовали столь странное и противоестественное сочетание — Тигр и Агнец… Воистину, может ли существовать более причудливая пара?

— Вы думаете, Новый Бангор благословил вас? — прохрипел Роттердрах, роняя на пол шипящие хлопья слюны, — Наделил своей защитой и опекой, польщённый вашим желанием проникнуть в его суть? Как бы не так! Он ненавидит вас. Ненавидит так, как может ненавидеть сам дьявол. Была бы его воля, он растерзал бы вас на тысячи кусочков и каждый этот кусочек был бы обречён испытывать все муки ада!

— Вы… лжёте.

— Вы — часть чужого мира, которая уничтожает его изнутри. Вы — раковая опухоль Нового Бангора, мистер Уильям. Вы причиняете ему невероятные мучения одним только тем, что находитесь внутри него. О, я это чувствую, уж поверьте. Начал чувствовать с самого начала, месяц назад. Я сохранил рассудок человека, но моя кровеносная и нервная система давно и безнадёжно срослась с Новым Бангором, оттого я чувствую то, что чувствует он, пусть и не могу облечь это в понятные человеку ощущения. Он растерзал бы вас, имея такую возможность, однако — как зла бывает ирония! — вы единственное существо здесь, над которым он не имеет власти. Вы точно благородный газ[217], с которым он не в силах прореагировать. И это бесит его. По-настоящему бесит. Сводит с ума.

— Вздор!

— Ни одно существо, обитающее в Новом Бангоре, не в силах причинить вам вреда, — признал демон, ощерившись, — Но верно и обратное, вы тоже не в силах этого сделать. Желаете доказательство? Не люблю трюки напоказ, но некоторые из них могут быть эффектны. Держите. Держите!

Он протянул Уиллу предмет, который показался Лэйду знакомым, а мгновенье спустя — мучительно знакомым. Довольно небольшой предмет из тусклого металла, лаконичный и завершённый в своей форме. Пятизарядный револьвер системы Томаса, собственность мистера Лэйда Лайвстоуна с Хейвуд-стрит.

Уилл отшатнулся было, но грубый окрик Роттердраха парализовал его, как точно рассчитанный удар хлыстом парализует перепуганного ягнёнка.

— Я не… хочу.

— Занятная игрушка, я уже зарядил её, — Роттердрах покрутил револьвер в пальцах, достаточно сильных, чтоб раздавить револьвер всмятку, — Возможно, мне даже приходилось где-то её видеть, но я не помню, где. Знакомый будто бы запах… Ах, проклятая память… Ну, держите! Смелее, мистер Уильям! Ах да, вы же полагаете, что вам непозволительно быть оружием? Как это цинично звучит от человека, медленно убивающего тысячи Его подданных … Что ж, уверен, что знаю способ придать вам нужную мотивацию. И мистер Лайвстоун нам поможет.

Он оказался возле кровати слишком быстро, но даже будь его шаги медленнее, едва ли Лэйд нашёлся бы, как к этому подготовиться. Единственное, что он в силах был сделать — это закрыть глаза.

В лицо ударил тошнотворно резкий уксусный запах, от которого воздух истлел прямо в лёгких, а на языке запузырилась горькая жёлчь. Чудовище нагнулось над ним, источая ядовитый пот — ухмыляющийся великан из лоснящейся алой плоти. Роттердрах поднял увитую мышцами лапу и мягко провёл когтем по лбу Лэйда. Коготь у него был шершавый и тупой, он медленно, почти ласково скользил по коже Лэйда, оставляя лёгкое жжение. Но Лэйд знал, что ни его кожа, ни мышцы, ни кости не станут для этого когтя серьёзным препятствием. Одно короткое движение — и этот коготь погрузится в его череп, раздавив глазницу с лёгким хрустом, как устричную раковину и вытащив её содержимое.