Бумажный тигр (II. Форма)

Он знал, перед каким зданием остановится Уилл. Знал заранее, ещё до того, как тот вывернул в короткий глухой переулок, заполненный сухими старыми развалинами, не рассыпавшимися только оттого, что крепче гвоздей их доски держали вместе проклятья давно съехавших жильцов. Предчувствие острыми крысиными зубками пережало какой-то нерв в основании шеи, отчего в затылке сделалось тяжело и душно от распиравшей череп густой крови, и ощущение это крепло с каждым шагом. Скверное ощущение, заставлявшее его ещё быстрее терять силы.

Он знал, куда ведёт его Уилл.

Пытался обмануть себя, успокоить, отвлечь, но всякий раз, стоило Уиллу сменить направление, выбирая из нескольких непримечательных подворотен или закоулков, убеждался — ошибки или случайности нет. Маршрут был построен нерационально, неумело, неумно, но иллюзии относительно его конечной точки пропали у Лэйда задолго до того, как Уилл удовлетворённо вздохнув, наконец остановился.

— Прелестное местечко, как по-моему, — возвестил Уилл деланно бодрым тоном, вертя головой.

Лэйд был слишком утомлён прогулкой, чтобы отвечать ему в тон. Ему и без того казалось, что спектакль не в меру затянулся.

— Это местечко именуется Малым Берцовым проулком, — пробормотал он, вытирая пот со лба, — И чтобы оно показалось прелестным мне потребуется опрокинуть в себя по меньшей мере кварту хорошего бурбона. Сущая дыра даже по меркам Скрэпси.

Переулок, в который их привёл Уилл, выглядел заброшенным, диким, вымершим, точно деревня, которую давно покинули обитатели. Сквозь щели мостовой густой щёткой пёрла зелёно-ржавая сорная трава, по стенам домов змеились целые заросли одичавшего гибискуса, никогда не знавшего подпорок. Фасады домов в тех местах, где их не укрывала милосердная зелень, были похожи на изъеденные болезнью лики стариков из лепрозория, под слоем выгоревшей краски, трухи, ржавчины и пыли даже цвет их разобрать было непростой задачей.

Окна сплошь забиты, где досками, где жестяными листами и обрезками, и явно наспех, без старания. Не так забивают окна жильцы, силой обстоятельств вынужденные покинуть свои дома, но надеющиеся рано или поздно вернуться. Кое-где из стен выдавались куски водопроводных труб и пожарных лестниц, напоминающие истлевшие обломки стрел, торчащие из мёртвых тел, а то, что некогда было палисадниками, заросло настолько, что представляло собой живописные джунгли, в которые Лэйд не рисковал бы углубиться без хорошего длинного паранга, вроде тех, которыми малазийцы прорубают себе просеки в чаще.

А ещё здесь стояла тишина. Ни человеческих голосов, ни пьяного смеха, ни грохота бьющейся посуды — одна лишь тягучая густая тишина, нарушаемая шуршанием ветра, вяло трущегося об изъеденные фронтоны в попытке слизать с них остатки лепнины и краски. В других обстоятельствах этот островок тишины и спокойствия в гнилом кровоточащем сердце Скрэпси показался бы Лэйду сущим оазисом, местом отдохновения от окружающей действительности, скрежещущей на тысячу отвратительных голосов. Но Лэйд слишком хорошо знал, где оказался волей Уилла. И здешняя тишина казалась ему тяжёлой и гнетущей, с отвратительным привкусом, как сухой, впитавший в себя тлен мертвецов, воздух внутри старого склепа.

— Какой пасторальный уголок, — по голосу Уилла Лэйд не мог определить, смеётся ли он или же говорит серьёзно, — Не ожидал встретить подобного внутри Скрэпси. Неправда ли, здесь очень тихо и спокойно? Словно сама природа накинула густой полог на гремящую паром и сталью махину цивилизации, заставив её умолкнуть и погрузиться в вековечный сон…

— Оставьте поэтику для более удобного случая, — посоветовал ему Лэйд не очень дружелюбно, — И не рассчитывайте на меня, если на ближайшей помойке обнаружите вместо бродячих котов выводок кровожадных ягуаров.

В противоположность ему Уилл не ощущал здешней зловещей атмосферы, напротив, с неподдельным интересом разглядывал ветхие, затянутые зеленью, дома, точно силясь заглянуть внутрь.

— Здесь всегда так тихо? — поинтересовался Уилл, оборачиваясь к Лэйду.

— Только последние двадцать лет.

— Ого! Вся округа будто брошена, вымерла… Это был пожар? Впрочем, я не вижу следов огня. Значит, какая-то авария? Ядовитый туман из Коппертауна? Эпидемия?

— В Новом Бангоре есть много причин, по которой жизнь покидает насиженное место, — пояснил Лэйд, — И далеко не всегда для этого необходим огонь или яды. Здешняя, по крайней мере, оказалась достаточно благоразумна, чтобы убраться восвояси и не возвращаться обратно.

— И что послужило причиной этому бегству?

Лэйд поправил воротник сорочки. От долгой ходьбы та сделалась похожей на раскисшую тряпку. Запах собственного пота, отчётливо ощущающийся даже сквозь навязчивый аромат одеколона, показался ему по-старчески кислым, удушливым.