Бумажный тигр (II. Форма)

— Что ж… Несколько лет назад один джентльмен, заядлый, к слову, биржевой игрок, вознамерился установить научным способом, представляют ли предсказания китобоев хоть какую-то ценность или же бессмысленны, как птичье пение поутру. Человек он был серьёзный, иных на бирже и не бывает, так что к делу подошёл со всей ответственностью. В общем-то, охотно могу понять мотивы, побудившие его к этому необычному изысканию. Ведь если выяснилось бы, что предсказания китобоев можно конвертировать в понятный человеку язык и они в самом деле могут предсказывать грядущие события, это имело бы для него потрясающие перспективы! Только вообразите себе, какой капитал может соорудить человек, взявший в своё предприятие компаньоном самого всемогущего Хроноса! Не требуется даже угадывать котировки ценных бумаг и фондовые скачки, одних только предсказаний урожаев, стихийных бедствий и войн хватит для того, чтобы озолотить свой род на три колена вперёд! Ну или, на худой конец, издать сборник абсурдистских новелл «Так говорят китобои», уязвив тем самодовольного француза мсье Жарри[125].

— Но ведь…

— Да, Уилл?

— Как человек, живущий в Новом Бангоре, может получать выгоду от игры на бирже? Я имею в виду, между островом и настоящим миром нет никакой связи! Вздумай он вступить в сношения с Лондонской биржей, Копенгагенской или Гамбургской, ему это не удастся никоим образом, вне зависимости от того, будет он использовать аппарат Попова, почтовый голубей или бутылочную почту. Ведь так?

— Ну и что? — Лэйд озорства ради постучал набалдашником трости по какому-то торчащему из мостовой ржавому столбу, похожему на древнюю пику, вонзённую в землю древнегреческим титаном, — На самом деле, это не играет никакой роли. Вы бы поняли это, если бы провели в Новом Бангоре столько же времени, сколько я. Но об этом я расскажу как-нибудь позже. Так вот, наш джентльмен, имя которого история до меня не донесла, решил проверить пророчества китобоев самым эффективным и действенным способом. Он задумал любопытный по своему устройству научный эксперимент — как я уже говорил, биржевое дело не терпит несерьёзного подхода, даже мелочи должны были быть учтены. Этот джентльмен подготовил две комнаты, одинаковые по размеру. В одну он поместил дюжину учёных, каждый из которых был сведущ в своей отрасли. Знатоков математики, статистики, сталеварения, сельского хозяйства и промышленности, специалистов по добыче полезных ископаемых, мореплаванию и юриспруденции. В другую он поместил такое же количество китобоев. История умалчивает о том, как ему это удалось. Говорят, он действовал посулами и угрозами, но, как по мне, разница между ними для китобоя столь же неочевидна, как для нас — между Расселом и Дерби[126]. Думаю, он просто согнал их силой из городских закоулков, как сгоняют овец в отару. Требование для этого импровизированного состязание было просто. Каждой партии отводилась неделя для того, чтобы ответить на один-единственный вопрос — какие именно изменения постигнут Новый Бангор на протяжении следующего года.

— А китобои поняли условия состязания? — уточнил Уилл.

Лэйд лишь отмахнулся от него.

— Почти уверен, что нет. Впрочем, когда им это мешало?

— В самом деле…

— Следующую неделю наш джентльмен провёл в нетерпеливом ожидании. Специально нанятые люди относили в комнаты предсказателей пищу и воду, однако при этом не допускали никаких сношений с внешним миром — это могло повлиять на объективность прогнозов. Иногда, когда я вспоминаю эту историю, мне, признаться, становится их жаль… Как кого? Слуг, конечно. Только вообразите себе запертую комнату с дюжиной китобоев внутри! Клянусь, у меня глаза слезятся от одной только мысли…

— И чем же закончился эксперимент?

— Спустя неделю двери торжественно открыли и предсказатели обеих конкурирующих организаций зачли свои пророчества. Труд первой группы был оформлен в полновесную справку из ста сорока страниц, в которой ёмким, доходчивым и лаконичным языком науки перечислялись все те изменения, которые Новый Бангор должен был познать за следующий год. Сезонные изменения ветров и течений, прогнозируемый климат и норма осадков, осторожный прогноз по банковскому делу и курсам денежных знаков, ко всему этому были приобщены прочие аспекты — социальные, политические, внешнеэкономические и культурные. Словом, серьёзный, заслуживающий немалого уважения труд, подписать который было бы не зазорно самой мисс Кассандре[127].

— А китобои? — нетерпеливо воскликнул Уилл, — Что они?

— О. Они обошлись одной фразой, нацарапанной едва читаемыми буквами поперёк страницы. «Мисс Пай-Пай во вторник не получила молока». Больше ничего членораздельного из них выудить не удалось.

— Кто такая мисс Пай-Пай? — автоматически спросил Уилл.