Я отца своего не помню,Он ушёл в мир иной, когда,Мне четыре годка не полныхОтсчитала моя судьба.Он ушёл, но оставил сынуНаставленье в своих стихах.Чтобы сын его рос мужчиной,Чтобы силу имел в руках.Чтобы не был ослом, скотиной —Говорили его слова,За чужие не прятался спины,Не подглядывал из-за угла.Чтоб воспитывал волю и нервы,Пожелтевший листок говорил…Но умерший отец был первый,Из всех тех, кто потом уходил.По началу ушло отцовство,Я у матери был один.Безотцовщина — как это просто,Сам себе на уме господин.Воспитанье исчезло разом,И удвоился счет потерь.Рос мальчишка упрямый, чумазый,Уходя, прятал ключик под дверь.Возвращалась мамаша поздно,Приносила поесть — и спать.И со мной говорить серьезноНе могла, не умела мать.Вышла замуж она (я в школуТолько-только начал ходить).И, конечно же, папу Вову,Я был просто обязан любить.Он листы в дневнике пометил,Сосчитав досконально все.Я не знаю, куда он метил,Но остыла любовь во мне.И теперь, потерявши волюИ, оставшись с сестрой на руках,Я «отцовщину» принял с болью,Я к ремню обнаружил страх.Так прошли мои детские годы,Мне четырнадцать стукнет вот-вот…Вновь судьбы моей мутные воды,Закрутили водоворот.Посадили мамашу, а папа,Тут же бабу привел — верь — не верь.И его тяжеленная лапаПредо мною захлопнула дверь.Я остался один и без крыши,Сквозь подвалы и чердаки,Я за школьные возрасты вышел,Но а знания не получил.И какое мне было ученье,Продираясь сквозь холод и зной,Чтоб мамаше одно лишь мгновенье,Посидеть дал со мною конвой.Я за эти четыре года,Напрочь веру утратил в людей,А счастливое слово «Свобода»,Прозвучало на несколько дней.Мать пришла, я призвался в солдаты.На два года застыла жизнь.Караулы, наряды, наряды,По команде вставай и ложись.После, сбросив военное бремя,Я вернулся домой, но он,Изменился за это время —Стал не мой, мой законный дом.В нём уже обживались ребятаИз тех мест, где я сам бывал,До того, как призваться в солдаты,Куда мамке еду таскал.Мать уже не вернуть оттуда —Прошел год — и опять тюрьма.И, опять, за дверями вьюга,А за окнами снова тьма…Я к потерям своим привыкаю.Я уже измотался вконец.Но я помню, не забываю,То, что мне нажелал отец.Ноябрь 1985 года.№ 3 (Писано на лекции)
КАНТРИ (легкая новелла о любви).Сегодня днем, мы все курсом приехали в колхоз. Наших мальчишек расселили в старом деревенском клубе, а нас — девчонок — у бабки Аграфены, в её восьмикомнатный сруб. Чудесным деревенским воздухом и журчанием речушки, мы наслаждались до вечера, а вечером…
… Мы укладывались спать, как вдруг в окно раздался ужасный стук; ставня упала и лопнуло стекло.
— Кто там? — бабка Аграфена крестилась.
— Мать, девок давай! Не то хату запалим, — чей-то хриплый пьяный голос страшно захохотал, и его поддержала ещё дюжина таких же.
Мы шарахнулись в угол, но нас заметили и стали требовать ещё настойчивей.