Бульвар Постышева

Его крылатые фразы: «Я научу вас жить, чтобы жена (муж) на второй день после свадьбы не выгнал!», «За такое дело руки бы оторвать! И вставить туда ноги!» (на хер там ноги нужны?), «Каждый должен уметь всё, особенно…» снова, выбирайте любую специальность или навык — не ошибетесь. Короче, он раскрутился, и в наших карманах появился «Цитатник Кима». Мы его сами пополняли, слушая нашего кормчего. Особо крылатые фразы мы выдавливали шариковыми ручками на столешницах парт.

Потом он достал нас окончательно — стал привлекать к «общественно-полезному труду». Долбить стены для школьной столовой, спиливать клены у окна его кабинета, «чтобы было свежее и светло», генеральными уборками и сбором металлолома замордовал. И нервы не выдержали. Вначале мы ему за батарею положили сырое яйцо, предварительно надколов скорлупу. Батареи заделали декоративной плиткой. Воняло сильно несколько недель, да вот плиточку жалко было. Но вонина взяла своё, пришлось разворотить декор. После, из ГорОНО приперлась комиссия с просьбой заполнить анкету с вопросами о том, что мы лично сделали, чтобы сохранить природу. Просили привести примеры случаев варварского отношения к природе. Вспомнились клены за директорским окном. В цветах и красках мы привели примеры. А Серёга Чувашов ещё добавил, что он лично очень любит Леонида Ильича. Сработало! Дело кончилось тем, что от нас лично, наконец-то отстали.

Весь девятый класс мы проиграли в карты, собираясь, как правило у Никиты, потому что его мать работала строго по графику. А почему нет? — экзаменов в девятом классе не сдавали, так чего время терять? Но если выпадало счастье учителям созерцать нас на уроках, то они не обращали особого внимания на то, что мы делали — лишь бы не мешали другим, «кто действительно хочет чему-нибудь научиться». Хорошо. Я рисовал, писал рассказики и стишки. Мы уже потихоньку начали посещать Бар в «Интуристе», и вот, в моей тетрадке, чудом сохранившейся с девятого класса, помимо рисунков, я наткнулся на такие наброски первых впечатлений от «Барской» жизни:

Бар едва-едва открыли —
В зале сумрачно и пусто.
Я здесь первый посетитель,
Созерцатель бар-искусства.

Напиваться не намерен,
Заказав коктейль один,
Сел в углу — напротив двери,
Но и так, чтоб зал был виден.

Не успев ещё взбодриться
И расслабиться слегка,
Я уже увидел лица
Завсегдаев кабака.

Элегантно, деликатно
Кавалеры садят дам.
И давольн-таки приятно
Начинается бедлам.

Все пикантно и всё чинно
(Это так всегда сначала).
И красивые мужчины
Пьют вначале очень мало.

Стойка манит блеском лака,
Мягкий свет интимных чувств…
И соломинка со смаком
Не выводится из уст.

Ножки, джинсовые попки
Так и манят в ритм танца.
И стакан зеленой водки
Будет вроде как авансом.

Музыка едва заметно
Манит нас на берег моря,
И бикини цвета снега
Не дают душе покоя.

Серьги, цепи, кольца, брошь
Вам как на духу расскажут
Кто такая молодежь
И какой у ней папаша.

Все они друг друга знают,
Каждый хочет показать,
Что он здесь давно хозяин
И ему на всё плевать.

Я же, чтоб не быть невежей,
Заказал ещё коктейль
И показанно-небрежно
Окунулся в их бордель.

Тетрадь была по физике. Что происходило на том уроке? — убей — не помню! С физикой в нашей школе были постоянные проблемы. Свой физик уволился и нам вплоть до десятого класса, физику, с позволения сказать, преподавали практиканты. Ох, и натерпелись девочки! Но нет худа без добра. В десятом классе к нам пришла новая классная — выпускница физфака университета, молодая, двадцати одного года от роду девочка Галина Григорьевна. З-драв-ствуй-те! Давно бы так!

Классная

Поняв, что мы как-то не очень серьезно относимся к ней, как к нашей Классной руководительнице, да и, наверное, узнав, что каждый год у нас менялись Классные по вполне понятным причинам нашего поведения, Галя (так мы её звали не в стенах школы и меж собой) выбрала другую тактику. Она попыталась с нами задружить.

— А не устроить ли нам выезд на природу? — предложила она в начале сентября, в бабье теплое лето.

— Давай, — кто-то ответил с задней парты.

— Отлично. Тогда в субботу часиков в девять собираемся у школы.