Бультерьер

Мне к тому времени исполнилось уже 33, я уже пять лет отработал врачом «скорой помощи», и мозги были уже не набекрень. Я хоть и обрадовался, что людям мои песни нужны, но к себе-то относился уже трезво… Короче, на следующий день разрешили спеть пятнадцать песен — тут-то джинн и вылетел из бутылочки, обратно его туда не затолкаешь.

Хотя после этого концерта я еще в течение пяти лет пел при «глухой» афише: объявлялись «авторы-исполнители на эстраде», но фамилий не указывали. А публика быстро догадалась: раз афиша «глухая», значит, Розенбаум. Потом все пошло, как у всех: концерты отменяли, меня арестовывали, пластинки не пускали, то ОБХСС, то КГБ… К слову, однажды как раз ленинградские «комитетчики» меня от тюрьмы и спасли — объяснили, где надо, что я не вор и не враг народа…

Почему я не менял фамилию? Не стал, к примеру, Александровым или Яковлевым… Сам сейчас гадаю: а как бы я поступил, если бы тогдашние начальники пообещали мне разрешение на концертную деятельность — в обмен на смену фамилии? Не знаю… Не уверен, что там же плюнул бы им в лицо и ушел бы. И гордо замолчал бы… А кому такая гордость нужна? Нет, не знаю, как бы себя повел. Но и предложения такого не поступало. А может быть, и согласился бы: какой ты певец, если молчишь? Да, не очень благородно, киньте в меня камнем…

Вообще-то об антисемитизме я знал, но на себе его не ощущал — ни в школе, ни во дворе. А в детстве я был абсолютно дворовым, там у нас нравы были простые. А если и были какие-то единичные случаи, если я слышал в свой адрес «жидовская морда», то в морду же и бил. Дрался, кстати, я неплохо, все-таки уже был кандидат в мастера спорта по боксу…

А потом вдруг еврей Розенбаум стал еще и казаком, причем казаком из Кубанской первой сотни. Меня туда не партия и правительство назначило, меня туда, в свои ряды, приняли простые люди. Чем и горжусь. А если мои песни — про казаков или про евреев — рождают отклик у эстонской или русской, у таджикской или американской публики, то потому, что я никогда не был выкрестом, не отказывался от своей еврейской крови.

Самое страшное в жизни — это предательство. И еще зависть. Но они взаимосвязаны. Я не предавал ни своей национальности, ни своей Родины. Примечательно, что как раз эмигранты меня и не очень жалуют — хоть в Штатах, хоть в Израиле… Хотя те же мои соплеменники, по-моему, должны мне памятник поставить — за то, что меня казахи любят. Потому что и благодаря мне они дышат чуть свободнее, чем могли бы без розенбаумовских песен. И казах, и русский, и литовец, и украинец видят, что я — нормальный еврей. Такой же, как он — нормальный казах, нормальный русский, литовец, украинец… То есть человек.

Ненавижу тех, кто берет псевдонимы и кричит, например: «Я русский!» — будучи, допустим, евреем. Другое дело, что я говорю: «Я — российский еврей…» Что скажет народ, возьми я, например, фамилию Розов, Яковлев или Александров? Выкрестов не любят нигде.

Если бы я родился в Грузии, я бы писал «Сулико» — и был бы грузинским евреем, а родившись в Молдавии, писал бы для ансамбля «Жок» — и был бы молдавским евреем. Но я — абсолютно российский человек еврейской национальности. Я не целовал землю в тель-авивском аэропорту Бен-Гурион — не на ней я родился, — но у Стены плача сердце вздрогнуло… И все же я пошел бы защищать Израиль, эту страну моих далеких предков. Как помню и то, что приносил присягу, как военнообязанный, на верность СССР.

Там, на Земле обетованной, меня спросили, воевал бы я за свободу Израиля с автоматом Калашникова или с «узи»? Но это спрашивал, наверное, какой-то опупевший от дешевой пропаганды человек, к тому же не слишком грамотный в военном деле. И я — майор медицинской службы в запасе — ответил, что «узи» хорош только в ближнем бою, а на дистанции против Калашникова — палка. Так нет же, им нужно, чтобы я в любом бою работал с «узи», пусть бы погиб из-за него, никакой пользы не принеся, но зато как верный патриот… Я не таков. И вот что интересно: мою песню «Черный тюльпан» из времен афганской войны нормальные люди везде слушают, затаив дыхание. Потому что народ — он везде народ: его на дешевке не проведешь. Может, оттого и с фамилией у меня — вот так?

Кстати: мне смешно, когда антисемиты все наши российские беды сваливают на еврейские головы:

Сейчас во всем винят жидомассонов.
О Господи, какая ерунда!
Сто человек надули миллионы?
Так что же за народ вы, господа?

Звезду Давида ношу на груди. Это связано с тем, что я — еврей. Это не кич, а дань уважения народу и символ принадлежности к моим родителям. Не понимаю, когда евреи надевают на себя кресты, а русские — звезду Давида или полумесяц. Хотите носить — носите на груди. Я так и делаю. Просто когда рубашка расстегнута, выглядит как будто напоказ. А вообще-то, это все не суть важно.