Булавин (СИ, ч.1-2)

  - Я знаю, кто такой Кассиан и за что его сожгли. Список передашь капитану Федорову, а он к этим людям присмотрится.

  - Понял, - Тверитинов сделал шаг назад.

  - Слушаюсь! - одновременно с этим движением медика по военному отчеканил Федоров.

  - Свободны! Филиппов останься.

  Мухортов, Федоров и Тверитинов покинули императора, а тот вопросительно кивнул секретарю, и Филиппов доложился:

  - Посольство на Дон было готово выехать в Черкасск еще месяц назад, но без вашего личного разрешения и инструкций Шафиров его придержал.

  - Верное решение. Завтра вызовешь всех посольских ко мне, поговорю с ними.

  - Сейчас же извещу об этом Посольский приказ.

  Секретарь застыл без движения, а император помедлил и спросил:

  - Ты присмотрелся к последней партии молодых офицеров, которые обучались заграницей?

  - Да, и среди всех, готов порекомендовать одного кандидата, поручика лейб-гвардии Преображенского полка князя Александра Бековича-Черкасского. Молод, всего двадцать три года, учился на навигатора, оценки имел хорошие, умен, в дворцовых интригах не замечен, ни к одной придворной партии не принадлежит, и готов выполнить любое ваше приказание.

  - А то, что он вместе с братьями воспитывался в доме Бориса Алексеевича Голицына, не означает того, что и помимо меня кто-то будет иметь на него влияние?

  - Нет. Князь Голицын относился к нему как к слуге и воспитывал его палкой. Этим он похож...

  Филиппов запнулся, а Алексей, невесело усмехнувшись, произнес:

  - Похож на меня? Это ты хотел сказать, капитан?

  - Да, Ваше Величество.

  - Что же, я хочу увидеть этого поручика уже сегодня ночью. У меня для него будет отдельное поручение и важное письмо к одному человеку. На Дон он поедет в составе посольства, а дальше сам по себе. Иди Андрей.

  - Алексей Петрович, дел накопилось много, надо бы заняться, - заторопился секретарь. - Тут и смета по строительству Сибирского тракта, и переселенцы на восток, и несколько проектов указов из Сената, и письма от иностранных государей...

  - Вечером займусь. Ступай. Мне еще какое-то время надо побыть одному.

  Секретарь вздохнул и покинул своего государя, а Алексей Петрович еще три часа просидел над могилой Фроловой. И только в первых сумерках он покинул скамейку. На прощание император приложил к сырому земляному холмику ладонь правой руки, и прошептал:

  - Прости меня Фрося, я виноват перед тобой.

Царицын. 16.08.1710.

  Старая дубовая роща на берегу Волги, километрах в десяти от Царицына, на своем веку видела очень многое. И то, что под сенью самого мощного дерева, во всем этом зеленом царстве, посреди степных просторов, на мягком двухметровом ковре лежат два юных обнаженных тела, вряд ли удивляет природных духов, наблюдающих в этот жаркий полдень за нами.

  Вчера я задумал романтическую прогулку со своей любимой. Место было присмотрено заранее, бывал я в этой роще с Аленой по весне, а все потребное для пикника было доставлено сюда односумами. И вот результат, все сложилось хорошо, у меня случился первый секс, и довольный жизнью, я обнимаю свою невесту, смотрю на то, как мирно она спит, а свежий речной ветерок, порывами налетающий с Волги, играется с ее золотыми волосами.

  Видимо, почуяв, что за ней наблюдают, Алена открыла глаза, увидела меня, улыбнулась и, без всякого стеснения, как кошка, потянулась на ковре всем своим роскошным телом. Затем, она чмокнула меня в губы, прижалась ближе и спросила:

  - А у тебя точно, все было в первый раз?

  - Да.

  - Не врешь, - констатировала она. - Но почему-то, и всей правды не говоришь, слишком уверенно ты все делал.

  - Тебе-то откуда знать, краса моя неземная? - усмехнулся я. - Ведь сравнить не с чем.

  - Ты забываешь, что невеста у тебя не простая...

  - А золотая, - не дав ей закончить, засмеялся я. - Знаю, все знаю.

  - В шутку переводишь? Ну, ладно. - Алена встала с ковра и кивнула в сторону небольшого пруда с родником, который находился от нас метрах в пятидесяти. - Ты со мной?

  - Само собой.

  Как есть, голые и свободные, держась за руки, мы перешли полянку. В чистом незамутненном пруду приняли природную ванну, а затем долгое время целовались. Я прижимал к себе свое ненаглядное солнышко, мой лучик света, сосредоточившийся в одном человеке и, чувствуя исходящее от Алены душевное тепло, целуя ее волосы, губы и шею, был счастливейшим из людей. Не всем везет в жизни, и мало кому выпадает случай встретить свою вторую половинку, а мне вот, повезло.

  В объятьях друг друга мы провели около часа, истомленные нашими забавами, вновь упали под древний дуб, и моя любимая попросила:

  - Лют, расскажи какую-нибудь смешную историю.

  - На ум ничего не приходит.

  - Врунишка.

  - Ну, смешных, сейчас ни одной не припомню.

  - Расскажи любую, даже грустную.