Булавин (1-2)

  - Не будет пощады этим ворам, всех истреблю. А воеводы, скоты толстомордые, неужели не могут сами разбойников одолеть?

  - Все помощи просят ратными людьми, да пушками с пушкарскими расчетами, да лошадьми, да порохом.

  Петр пересилил себя, с трудом не сорвался в нервные судороги, и только прерывисто сказал:

  - Пиши Алешка. Приказываю, генералу Боуру со всем его оставшимся корпусом в восемь тысяч солдат, сосредоточиться в Туле и туда же направлять все полки дворянского ополчения, а также новые солдатские и драгунские из Москвы. Собирать со всех гарнизонов стрельцов верных и драгун при крепостях имеющихся. Разгромить бунтовщиков без всякой жалости. Кроме того, отпиши нашему верному слуге гетману Ивану Степановичу Мазепе. Пусть пошлет десять тысяч казаков на Белгород и окажет всемерную помощь бригадиру Шидловскому в разгроме воров.

  Макаров написал приказ, который позже размножат рядовые писцы, и сказал:

  - От Мазепы тоже письмо, государь.

  - Что там у него?

  - Гетман пишет, что из достоверных источников в стане шведского короля, ему стало известно, что Карлус собирается по весне идти на Москву через Смоленск.

  - А что за источники?

  - Есть у него верные люди, которые под иезуитов уже много лет маскируются, так они при армии шведов теперь, и пользу отечеству, а также государю всероссийскому, приносить могут немалую.

  - Ай, молодца Мазепа, ай, молодца. Вот на кого равняться надо, вон, куда людишек своих определил. А на него еще наветы пишут. Вызвать на Москву Кочубея и полковника Искру, пытать и вызнать, почто они честное имя гетмана опорочить хотели, да кто им такое подсказал.

  - Что-то еще государь? - спросил Макаров.

  - Пиши еще письмо, на имя майора лейб-гвардии Долгорукого Василия Владимировича, брата убиенного на Дону изменниками полковника. Он возглавит войска, которые против воров биться станут.

  - Слушаюсь, государь.

  - Готов?

  - Да.

  - Записывай.

Войско Донское. Река Мечетка. 20.11.1707.

  Три дня назад жизнь моя резко изменилась. Только что она текла неспешно и размеряно, и все было распланировано как минимум на неделю вперед, а тут раз, и новый этап.

  Впрочем, по порядку. Самое обычное утро, за окном осенний дождик, который заливает столицу Войска Донского и пустая площадь. В войсковой избе тишина, я сижу за столом, и переписываю приказы атамана к командирам частей и соединений. Вдруг, что-то дернуло меня встать и направиться к отцу. Подхожу к двери и за ней слышу разговор. Общаются двое, полковник Лоскут и Кондрат. Хотел отойти и позже вернуться, но услышал свое имя и поневоле остался на месте.

  - Кондрат, отдай мне Никифора, - через дверь донесся голос полковника Лоскута. - Он наш.

  - Ну, и с чего ты так решил, Троян?

  Отец нервничал, на него это было непохоже и, что необычно, он называл полковника странным именем.

  - А ты не видишь, что в парне старая кровь гуляет?

  - Нет, не вижу.

  - А это так. Присмотрись, он воинское искусство усваивает быстрее чем, кто бы то ни было, соображает хорошо, лучше своих сверстников, и к вере христианской равнодушен, чужая она для него.

  Краткое молчание и вопрос:

  - Допустим, что есть в нем что-то от старой крови. Ну, и что? Во мне, как и в тебе, она тоже есть, но я не стал чаклуном-химородником.

  - Никифор им тоже вряд ли станет, время упущено. Но он многое сможет унаследовать и дальше передать.

  - И что это ему даст?

  - Главное, что это даст всем казакам. Нам нужен второй Сирко, Черкашенин, Байда-Вишневецкий, Сары-Азман, Ермак и Разин. Не просто воин, их у нас хватает, а разумник и первопроходец. Никифор не будет великим богатырем, который в одиночку полки останавливает, и пули с себя стряхивает, и даже с моими парнями, прирожденными воинами, он никогда не сравнится. Но он получит знания предков, и если все пройдет хорошо, то рано или поздно твой сын станет следующим войсковым атаманом и принесет много пользы нашему народу. Поэтому я прошу, отдай парня мне. Мы испытаем его, и посмотрим чего он стоит.

  - Когда ты хочешь провести испытание?

  - Сегодня покинем Черкасск, и через две-три недели вернемся.

  Снова молчание, не менее минуты в апартаментах войскового атамана тишина, а затем голос отца, через силу выдавившего из себя:

  - Хорошо. Бери сына, но через три недели вы должны вернуться.

  - Слово сказано, слово услышано.

  Шаркающей походкой Лоскут стал приближаться к двери, и я быстро отскочил в сторону. Поворот за угол, и я в своей каморке, делаю вид, что занимаюсь документами. Поначалу ожидал, что сейчас зайдет полковник или отец, но минуты утекали одна за другой, я по-прежнему был один и, немного успокоившись, начал анализировать то, что случайно услышал.

  Итак, отец говорил про химородников, которых в разных краях называют по-разному: характерники, мольфары, чаклуны, ведьмаки или галдовники. Что, это значит? Необходимо разобраться.